В чертогах Подкаменной Тунгуски - [26]

Только сейчас я вспомнил о киноаппарате и пожалел, что картину эту невозможно заснять: увы, нет еще такой пленки, на которую можно было бы снимать при лунном освещении!

Мы снова молчим, наслаждаясь прелестью ночной реки. Внимательнее, чем прежде, смотрим на берега, надеясь снова увидеть какого-нибудь зверя. Так мы плывем долго.

Но вот на правом берегу показались огоньки и едва различимые очертания домов. Послышался лай собак. Это небольшое сельцо Таимба, в прошлом фактория. В ночной тишине отчетливо слышны голоса на берегу. Мы едва различаем темные силуэты людей, зато до нашего слуха ясно доносятся голоса.

— Это кто же ночью-то плывет? Очумели, что ли, они!

— Наверно, лодку украли — вот и гонят ее в темноте!

Мы с Анатолием, улыбаясь, прислушиваемся к разговору.

С берега раздается голос:

— Эй! На лодке! Не хотите ли у нас в Таимбе переночевать?

— Спасибо. Нам и в лодке неплохо! — отвечает Толя.

— Ну как знаете. Было бы предложено.

Быстрое течение скоро уносит нас от деревни, и безмолвные берега снова окружают лодку. Мы так захвачены необычным ночным плаванием, что совершенно забыли о ночлеге! Какое там спать! Хочется плыть и плыть всю ночь до рассвета.

— Спать мы сегодня будем или нет? — спрашиваю я.

— А что-то не хочется! Поплывем до утра!

Река здесь широкая и безопасная, даль при лунном свете просматривается хорошо. Иногда мы чувствуем, что нас подхватывает быстрое течение. По-видимому, в таких местах есть небольшие перекаты, незаметные ночью.

Большинство людей спят ночами и не видят удивительных ночных картин. А ведь не велика беда не поспать одну ночь...

Пока мы плыли, луна заметно переместилась. Теперь она находилась в самом зените. По часам была полночь. Чувствовалась ночная прохлада. Анатолий стал надевать ватную телогрейку.

— Бр-р-р! Холодновато малость!

Я последовал его примеру.

...Мы с Анатолием почти не разговариваем, больше молчим и зорко вглядываемся в черноту береговой тайги. Тишина лесных берегов оказывает какое-то гипнотическое действие — прислушиваешься к ней с замиранием сердца. Вся природа будто уснула, но это только кажется... Мы знаем, что тайга и сейчас полна жизни, — там осторожно бродят звери, летают ночные птицы...

Среди ночного безмолвия я вдруг слышу испуганный шепот Анатолия:

— Михаил Александрович! Михаил Александрович!

Опять что-то заметил, неугомонный человек! Несколько шагов на четвереньках (иначе в лодке не пройдешь), и я возле него. Шепотом спрашиваю:

— Что?

— Вон там кто-то бродит по берегу.

Мы оба уставились вперед. На левом берегу, куда показал Толя, едва различимы три темных пятна: одно большое, два поменьше.

— Это камни лежат на берегу, — шепчу я Анатолию.

— Какое камни! Я видел — только что двигались.

— Может быть, таимбенские жители решили подшутить над нами?

— Да нет! — машет он рукой.

Мы следим за неподвижными черными фигурами. Вдруг два маленьких темных пятна ожили и приблизились к большому, слились с ним. Большая круглая глыба осталась неподвижной. Что за черт! Не собаки ли спрятались за камень?

Но как током пронизывает нас, очевидно одновременно, одна и та же мысль:

— Это, брат, медведица с медвежатами, — совсем тихо говорит Анатолий. — Шутки плохи.

Последнее было сказано таким тоном, что я, ничего не говоря, потянулся к ружью и стал заряжать его жаканом.

Медведица с медвежатами — с этой мохнатой семейкой лучше не встречаться! Самые бывалые охотники-медвежатники не советуют иметь дело с такой опасной компанией. Если одинокий медведь при встрече с людьми, как правило, убегает, то у медведицы-матери совсем иной нрав — ей ничего не стоит бесстрашно броситься на человека. Можно ли быть уверенным, что медведица не кинется сейчас вплавь к нашей лодке?

Анатолий, не выпуская из рук ружья, подсосал шлангом бензин в карбюратор и приготовил пусковой шнур на моторе. Казалось, все было готово для обороны и на тот случай, если потребуется удрать от зверя.

Тихое течение медленно приближало нас к берегу. Мы напрягали зрение, не спуская глаз с таинственного пятна.

Вдруг глыба зашевелилась; до нашего слуха долетело глухое рычание. В ту же секунду из бесформенной темной массы выросли четкие силуэты медведицы и двух медвежат.

Впервые я по-настоящему ощутил страх.

Но вот медведица повернулась и не спеша заковыляла от берега к лесу. За ней, путаясь в ее лапах, бежали два медвежонка. Мы молча следили за неторопливым шествием звериной семьи. Наконец медведи слились с темнотой ночной тайги.

— Вот это да! — произнес Анатолий.

Я вытер ладонью пот со лба.

Как водится в таких случаях, нами овладела неудержимая болтливость.

— А я уже хотел было выстрелить! — с азартом сказал Толя.

— Ну, брат, наделал бы ты кутерьмы! Медведица, пожалуй, бросилась бы к лодке!

— Удрали бы! Я приготовил мотор к запуску.

— А если бы не завелся мотор? Что тогда?

— Да-а, дело было бы хуже. Одна надежда на ружья.

— Кажется, отделались счастливо. Могло быть хуже.

— Похоже на то!

Мы разговаривали довольно громко, позабыв, про ночную тишину. Наши голоса разносились по береговому лесу. Мы услышали свое эхо и притихли.

На северо-востоке небо над тайгой посветлело. Постепенно зеленовато-матовый оттенок лунного освещения превратился в какой-то неопределенный, сизоватый.