В/ч №44708: Миссия Йемен - [23]

Мы слушали радио. Нет, не музыку FM, тогда такой просто не было… Мы обязаны были ежедневно слушать радио, радиостанции были распределены между разными переводчиками, кто-то ловил Саудовскую Аравию, кто-то — по заданию, вполне легально! — Голос Америки, чаще — местные радиостанции (местную прессу обязаны были читать все дежурные для подготовки политинформаций), отчет о новостях поступал замполиту и начштаба, по-моему, по их усмотрению — входил в ежедневную политинформацию коллективу. Советские радиостанции по определению являлись основой информационного пространства каждого текущего дня.

Несколько раз мне удавалось тайком купить, или достать где, Newsweek, TIME, и это было откровение, там печатались ошеломительные по откровенности, как мне казалось, статьи про зверства Красных Кхмеров в многострадальной Камбодже, про массовое самоубийство сектантов в Южной Америке, про геронтократию в Советском Союзе, все с картинками, с пояснениями… Непривычным был даже формат изложения.

….Встреча Нового 1978 года. Весь состав Группы Военных специалистов в Сане, во главе с Генералом Филипповым, за длинными, по советской традиции, как бы сейчас сказали, «корпоративных» застолий, столом, буквой «П», в столовой Хабуры, отмечает праздник. Народ уже порядком навеселе, ведь в соответствии с географией и временными зонами, хабиры начали встречать Новый год по мере его продвижения, многие служили и на Дальнем Востоке, в Западной Сибири, в Средней Азии. «Новый год шагает по планете», говорили тогда официальные дикторы. Связисты колдуют над фиксацией частоты радио, она сбивается, все-таки мы далеко от родных рубежей, но голос диктора слышен, с помехами, но различить слова можно. К 12 часам ночи бьют куранты, нас наполняет гордость за свою страну, такую далекую и могучую, что мы даже здесь, в Йемене можем слышать этот величественный звон.

«Дарагие таварищи…», — звучит столь узнаваемый, характерный голос Генерального Секретаря ЦК КПСС, пламенного борца за дело мира… и так далее, в общем, «лично» Леонида Ильича Брежнева, мы замерли с рюмками, к горлу подкатывает ком счастья, чувства единения с Родиной… И вдруг, далее по тексту: «а так же те, кто несет свою нелегкую службу вдали от наших границ, выполняет свой интернациональный долг…» — боже, да это он о нас!!!!! Громогласное «Урраа!!» прокатилось по Сане. Вот что такое было радио… Сейчас такие эмоции испытать трудно.

Разговор по телефону с родственниками был возможен, однако: а) следовало за месяц письмом предупредить людей в Москве, в какой день, когда ты можешь неотрывно сидеть у штабного телефона (а других просто не было) вечером, обычно это было возможно только «в наряде», а днем бы никто и не разрешил, и б) в Москве загодя заказать международный разговор на этот телефонный номер, минуты 3–5 обычно, (ибо дорого очень, рублей 7 за минуту), на этот день. Точного времени разговора заказать все равно не удавалось, операционистки обычно ссылались на загруженность линий и предоставляли таковую «по мере возможностей» в течение дня или ночи. Какая такая могла быть загруженность международных телефонных линий с Саной в конце 70-х годов, для меня загадка до сих пор. Почти сутки ждать приходилось и той, и другой стороне, и, если в наряде все равно 24 часа делать решительно нечего, кроме как ждать, то представляю, насколько удобно это было для людей на московском конце провода. Видно, совсем маленькая была пропускная способность телефонных проводов и коммутационных станций в то время. Но линию давали почему-то всегда глубокой ночью, видимо, для конспирации. Я лично разговаривал с Москвой, с женой всего один раз за три года. Второй раз сорвалось, видно, линии были перегружены любителями ночных разговоров.

Сообщение о рождении дочери в июне 1980 г. я получил «срочной» телеграммой через 5 дней после радостного события, и это когда мне ее зачитали по телефону из Саны, а физическую копию ее я получил еще через неделю, раньше в Таизз машины не было…. А вы говорите — Интернет…

Культурная составляющая информационного пространства была, несомненно, намного более богатой, чем политическая. Вырвавшись из тухлой атмосферы музыкального застоя 70-х (если кто не помнит ансамбли «Лейся песня», или Льва Лещенко с незабвенной «Лайлой», где «ты помнишь, плыли по реке», или хит вроде «Малиновки заслышав голосок»), мы вдруг обнаруживали, что весь музыкальный мир — у наших ног. Пиратские, отвратительного качества компакт-кассеты в буквальном смысле лежали всегда под ногами, ибо продавались часто с тротуарных раскладов. Популярностью пользовались и музыкальные «дуккяны», лавки, забитые свежими поступлениями пиратских копий, в основном производства Малайзии или Гонконга, Тайваня и прочих будущих «азиатских тигров». Выбор был огромен, даже по моим искушенным мгимовским меркам, а надо сказать, в институте музыкальный обмен был интенсивным, и новинки появлялись почти одновременно с выходом на Западе, ведь у многих ребят родители безвылазно «сидели» в Торгпредствах и Посольствах по всему миру.

Сейчас об этом стыдно вспоминать, но бывало, прикрываясь фиговым листком безденежья, втихую и сопрешь пару кассет из моря неучтенного пиратского богатства. Чаще, конечно, законопослушно покупали, иногда неплохого качества печати и записи, всех известных и любимых на тот момент исполнителей, а у меня в фаворитах ходили The Beatles, Uriah Heep, Deep Purple, Pink Floyd, Simon &Garfunkel, ohn Denver, уже в Йемене я для себя открыл Rick Wakeman, Smokey, Ean Michel arre с его Oxygene-ом и многое другое. Покупка кассет превращалась в вид национального переводческого спорта, тонны этих артефактов эпохи до сих пор мертвым грузом лежат на антресолях, не только у меня, видно, либо магнитофонов, способных переварить такое качество пленки (да и старая она уже…) пожалуй, не осталось в мире. Интересно, что если сложить стоимость всех приобретенных мной тогда кассет, получилась бы аккурат стоимость однокомнатной кооперативной квартиры, но приоритеты были другими!