В центре чужой игры - [54]

Сэм на мою язвительность не обратил никакого внимания, с восхищением рассматривая меня и листок.

— Ты понимаешь, что это значит? Этому документу четыреста лет, он ещё до Катастрофы написан.

— Четыреста? А, по-моему, его на днях писали!

— Да это я переписывал с отцовского экземпляра. Бумага новая, а текст — старый. Мы сможем узнать, почему произошла Катастрофа. Отец давно над этим работает. Но этот язык он не знает, с формулами частично разобрался, а в целом не понятно. Представляешь, что можно сделать, если мы ему весь текст переведём?

— Новую Катастрофу? — фыркнула я.

— Нет, мы такого больше не допустим. А вдруг получится всё исправить?

— Но здесь, мне кажется, очень мало информации, вряд ли можно разобраться.

— Это всё, что есть у отца, — пожал плечами Сэм. — Наши команды давно ищут подобные записи, но на Мэйдесе ничего пока не нашли. Но и такого переводчика у них нет! — восторженно закончил мальчишка. — Есть у меня одна идея.

— Какая?

— Я точно не уверен, надо в Библиотеку в Белой зоне попасть, кое-что уточнить. Потом расскажу.

— Нам сначала надо Ая вылечить, а потом решать.

— Так это всё равно по пути, — не сдавался Сэм, бережно складывая литок и пряча его в карман.

— Я тут вот что подумал, — раздался в голове хохот Умника, — а где он эту бумажку прятал, когда мы его только увидели? Он же в одних трусах ушел. Прям, как в анекдоте про таксиста "Ты что, голой никогда не видел? — Да нет, я просто хочу понять, откуда ты деньги доставать будешь".

— Над чем это ты хихикаешь? — подозрительно поинтересовался у меня Сэм.

Пришлось пересказать.

— Вот значит, что ты про меня думаешь, — отсмеявшись, заявил мальчишка, — и вовсе не оттуда. У меня много разных невидимых глазу штуковин на теле закреплено.

Ильсан

Я несколько раз с силой тряхнул Эйри за плечи, но тот не проснулся, лишь голова бессильно дернулась и вновь упала на кровать. Ну и араж с тобой, спящий принц! Сам справлюсь. Как бы поздно не оказалось…

Хорошо, что этот заботливый эльф меня раздеть не додумался — нагибаться за одеждой я сейчас не в состоянии, а обувь… А, ладно, босиком пойду. Тут и идти-то всего ничего — пара метров до соседней кровати и ещё чуток до двери — плёвое дело!

Я решительно направился к двери, но не добрался: голова вновь закружилась, и чтобы не упасть, пришлось схватиться за стоящую около двери тумбочку. Чуть вазу с цветами не уронил. Странно, я сразу, как очнулся, ощутил какой-то непонятный запах, но это не цветочки — я специально их понюхал. Букет как букет, давно стоит, водичка уже попахивать начала. А это идея! Одному не дойти, значит, надо Эйри будить. Я прижал находку к груди и вдоль шкафа, придерживаясь за него одной рукой, двинулся назад, представляя радость эльфа от такого способа пробуждения и злорадно хихикая над возникающими в голове образами. Добрался до парня, подготовил будильник. Возникшую мысль "Букет, наверно, стоило выкинуть" посчитал за руководство к действию и таки его выкинул вместе с водой из вазы на голову парню. Следующую пару минут с восторгом слушал трогательную благодарную речь эльфа. Странно, где-то я такой монолог уже слышал, даже с теми же интонациями. Впрочем, сейчас это не важно, времени нет.

— Как ты себя чувствуешь, папочка? — ехидно поинтересовался я. — А что тебе сегодня снилось?

"Папа" смерил меня долгим ласковым взглядом и, выплевывая изо рта стебелёк, с усмешкой ответил:

— Эх, сынок, тебе до этого еще спать и спать!

И что-то мне подсказывает, что и "папочку", и "будильник" мне припомнят.

— Идём скорее, с Неор что-то случилось, — потянул за собой эльфа и тут же в него вцепился, чтобы удержаться на ногах. Да что это такое, прошлые приступы легче прошли.

— Тебе лучше лечь, — заявил Эйри, поддерживая меня, — я сам схожу посмотрю.

— Нет, я должен там быть! Я дойду!

— Дойдешь, — фыркнул эльф, — к завтрашнему вечеру.

Но, видимо, что-то заметив в моих глазах, Эйри, покачав головой, обнял меня за плечи и повел к двери.

Барбариска

Последнюю пару часов грунтовая дорога шла исключительно по лесу. Деревьям она, видимо, очень не нравилась: они подступали вплотную, сжимая её с двух сторон (не иначе, как задушить пытались!). Трава, заползшая на края просеки, в центр благоразумно не совалась, опасаясь колес. А вот еловые ветки никого и ничего не боялись, нагло свешиваясь вниз и норовя попасть в лицо зазевавшимся путникам. Тех же, кто пытался их отталкивать или обрывать, безжалостно кололи острыми иголочками. Единственный плюс — удалось набрать несколько яблок.

— Набрала она как же, — прокомментировал Умник, — скажи лучше, сами прямо на голову свалились.

— Ну и свалились, но на голову только одно!

К вечеру деревья расступились, открывая довольно большое пространство, где ведущий решил остановиться на ночлег. Поляна эта была весьма примечательной: для каждой телеги имелось своё оборудованное парковочное место. Оно включало в себя привязь и кормушку для лошади, низкий деревянный настил, покрытый ветками, на котором легко бы разместилось четверо взрослых людей; костровище, обложенное какими-то чёрными булыжниками, походная плита. Ну что непонятного? Две металлические рогатины на противоположных концах костровища и вертел сверху. Дёшево и сердито!