В боях за Молдавию. Книга 1 - [84]

Он был благодарен Косареву за то, что тот не задает никаких вопросов. И сам рассказал ему все, чем он жил, все, о чем передумал нынешней ночью. Память жестоко и неподкупно подсказывала мельчайшие подробности. Рассказал все — от первого боевого вылета, породившего боязнь, до последнего воздушного боя, в котором он потерял своего ведущего Федю Семенова.

Он говорил отрывисто и нервно. Но был уверен — поймут обязательно.

— А в том, Иван Иванович, что Семенов не вернулся с задания, — я не виноват, — сказал в конце Шпынов.

Потом он умолк.

— Кури, — тихо предложил Косарев, протягивая пачку папирос.

— Саша, — сказал он. — Может, недельку воздержишься от полетов. Отдохнешь?

— Нет, Иван Иванович, — сказал Шпынов. — Не хочу скидок. — Или летать сегодня же или не летать больше никогда.

Шпынов задумался: где и когда он ступил на ту опасную ступеньку, с которой начал шагать не вверх, а вниз и совершать поступки, граничащие с преступлением.

Он сидел на скамейке, что-то разглядывая в сумраке ночи. Рука его повисла. Потухшая папироса зажата между пальцами. Шпынов забыл о ней. Ему было еще тяжело. Но теперь, после встречи с Косаревым, он почувствовал, что силы возвращаются к нему, что теперь он вновь вернулся в полк, к людям, без которых жизнь становилась невозможной.

Голубоватый туман рассвета вставал над землей. Выпала холодная роса, предвещая ясный день.

Иван Иванович взглянул на Шпынова и поразился, как изменилось его лицо. В усталых глазах отражалась твердая решимость.

— Пойдем, Саша, — позвал Косарев. — Нужно отдыхать.

— А вы верите мне?

— Верю.

— Правда?

— Верю крепко.

Шпынов встрепенулся, ожил.

Чуть брезжил рассвет, когда шестерка истребителей поднялась в воздух. Их вел Алексей Амелин. Рядом с истребителем Амелина шли самолеты Погодина, Полякова, Гукалина. Ведомым у Жигуленкова летел Шпынов.

Самолёты строгим боевым порядком летели к линии фронта. В районе прикрытия вражеские зенитки охватили черными бутонами разрывов небольшую группу машин. Вдруг зенитный огонь прекратился и через расплывчатые шапки разрывов снарядов летчики увидели самолеты. Шестерка пошла на сближение. Вот уже заметны черные кресты на крыльях.

— Саша, прикрой! — слышится в наушниках шлемофона короткая команда Бориса Жигуленкова.

Жигуленков чуть поднимает красный нос своего «Лавочкина». Перекрестие прицела на моторе «мессершмитта».

Коротко звучат команды ведущего группы Амелина:

— Атака! Огонь!

Бой нарастает.

Оказавшись в выгодном положении, фашистские истребители наседают на наши самолеты. Одна из огненных трасс зацепила самолет Жигуленкова. На консоли крыла образовались дыры, будто кто-то проткнул их изнутри. Огненные трассы и вспышки заполняли все небо. На подраненную машину Жигуленкова сваливается сверху «мессершмитт». Борис делает боевой разворот. Осмотревшись, он замечает своего ведомого Шпынова. Тот, покачивая крыльями, вырываясь вперед и вновь возвращаясь, показывает ведущему: не волнуйся, дескать, я здесь.

— Спасибо, друг! — отвечает Жигуленков.

Так, крыло в крыло и дрались они до конца боя.

Возвратившиеся с боевого задания летчики рассказывали о своих впечатлениях, шумно разбирали обстоятельства воздушного боя, критиковали ошибки и промахи.

— Молодец, старина! — похлопывая Шпынова по плечу, сказал Жигуленков. — Держался, как бог.

В. В. Голубев, подполковник Бесстрашный разведчик

Было это в первых числах мая 1944 года. Наша дивизия стояла во втором эшелоне на левом берегу Днестра, впереди нас на плацдарме — гвардейцы. Мне, командиру саперной роты, часто приходилось бывать у гвардейцев, где оборудовался запасный КП дивизии и велась инженерная разведка. Да мало ли дел было у саперов на переднем крае?

Весть о том, что разведчики гвардейского полка взяли «языка», быстро распространилась среди солдат и дошла до саперов. В те дни я готовил своих разведчиков к выполнению задания и поэтому решил побывать у гвардейцев, поговорить с ними, расспросить обо всем.

Разведчики расположились в тени многолетних больших деревьев. Кругом чистота и порядок. В кустах низенький столик, сколоченный из досок. На нем газеты. Три разведчика в маскхалатах чистили свои автоматы. Простые молодые парни, веселые лица. Командира взвода не оказалось, и я поговорил с ними, узнал, какие мины ставит противник и где, так как разведку заграждений противника я должен был провести сам в ближайшие дни.

Когда я спросил, как они взяли «языка», один из них сказал:

— Подробности лучше всех знает наш помкомвзвода гвардии сержант Виноградов, так как он сам участвовал в этом деле.

Но Виноградова в это время во взводе не оказалось. И вот сейчас, через двадцать лет, собирая материалы о кавалерах ордена Славы трех степеней уроженцах Удмуртии, я обнаружил в архивах Министерства Обороны СССР наградные материалы Виноградова. Помощник командира взвода разведки 289-го гвардейского стрелкового полка гвардии сержант Александр Федотович Виноградов оказался моим земляком. А вот встретиться с ним на фронте не пришлось.

В ночь на 5 мая 1944 года сержант Виноградов, разведчики Симонов и Лисин получили боевую задачу — привезти «языка». Было это в районе высоты 172,4, юго-западнее села Пугачены, на правом берегу Днестра.