В бой идут одни новички - [39]

— Десант высадился, — сообщил он, — берем под контроль центральные отсеки крейсера. Команда «Тринити» сопротивления не оказывает. Как говорится, ведите себя спокойно, и никому не будет больно.

— Где Ромик? — перебил его Петрос.

— Заперт экипажем в своей каюте. Старший инженер крейсера ведет сейчас туда десантников, — послышался ответ.

— Отлично, — вице-адмирал в нетерпении потер руки.

— Кстати, — в голосе командира «Дискавери» послышалось недоумение, — вы что, отправили к нам дополнительные корабли? У ребят из истребительного прикрытия снова пошли гравитационные всплески.

Петрос бросил взгляд на командира «Аквитании».

— Кого ты еще успел к ним послать? — нетерпеливо спросил он.

На лице Тадеса отразилось нескрываемое удивление:

— Там больше нет наших кораблей, кроме шести истребителей. «Медузы» и те уже отправились обратно.

Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. Затем пальцы вице-адмирала нащупали селектор громкой связи.

— Всему линкору! Боевая тревога! Дежурным эскадрильям немедленный взлет!

* * *

В уютном кафе на третьей палубе звездного линкора «Аквитания» в этот час было немноголюдно. Играла негромкая музыка, через настенные светильники, сделанные в форме витражей, лился приглушенный свет. Заняты были всего лишь несколько столиков в глубине зала. За ними обычно собирались пилоты пятьдесят третьей эскадрильи «Молотоголовых», чтобы отметить удачный боевой вылет или вспомнить погибших товарищей. Но не так давно костяк этой боевой группы, состоящий из самых опытных офицеров первого и прима-классов, был переведен на «Бастион», прикрывать новоиспеченное командование флотами Альянса, а оставшихся пилотов разбросали по другим кораблям. И теперь вместо них за столиками появились другие люди, тоже в форме пилотов Легких Сил Альянса, но носящие на своих мундирах эмблему с летящей черной птицей. Это была сто седьмая эскадрилья «Воронов», первой принявшая вызов Шивы со времен Великой Войны. И так совпало, что Траусти с Найрой, влившись в эскадрилью «Воронов», вдруг оказались на том же самом месте, где Тарсон не так давно собирал свое звено пятьдесят третьей перед их первым боевым заданием. Но молодому человеку было сейчас не до этих воспоминаний.

Траусти со стуком поставил опустевший бокал на стол. Пальцы его рук мелко дрожали, перехватив сочувствующий взгляд Найры, он убрал руки под стол. Димитер Роснан, четвертый пилот его звена, переводил тревожный взор то на застывшее лицо своего командира, то на Найру Синарин, с трудом пытающуюся сдержать слезы, то на нетронутый, полный крепкого фраппина бокал на столе перед не занятым никем местом. В воздухе над ними зависла тяжелая тишина.

— Пусть душа его упокоится в безграничной Вселенной, — Тарсон услышал знакомый голос и ощутил прикосновение к своему плечу.

Он поднял голову, рядом с ним стояла Сола. Повинуясь безотчетному движению, Траусти прижал ее ладонь к своей щеке. Девушка осторожно погладила его свободной рукой по затылку.

— Садись, Сола, — Найра быстро вскочила с места и подвинула девушке еще один стул, — у нас сегодня большое горе, погиб Густав.

— Я была в информационном зале, — кивнула в ответ Сола, ее большие серые глаза с подрагивающими длинными ресницами неотрывно смотрели на Траусти, — мне правда очень жаль, хотя я его почти не знала.

— Это моя вина, — угрюмо произнес Тарсон, не поднимая ни на кого взгляда, — я должен был успеть к нему, когда он просил о помощи.

— Перестань, командир, — неожиданно твердо сказала Синарин, — у тебя был приказ любой ценой защитить «Тринити». Это война. На войне всегда бывают потери. Мы будем помнить Густава. И в следующий раз сумеем отомстить за него.

Тарсон с изумлением поднял взгляд на девушку. Лицо Найры слегка расплылось перед ним, Траусти не привык еще пить крепкий фраппин целыми стаканами. Видимо, то же самое относилось и к Синарин. «Или, быть может, она еще толком не отошла от того, что ей пришлось катапультироваться с загоревшегося „Геркулеса“, — подумал он, — да что там говорить, я и сам все никак не отойду». Алкоголь оказывал на него свое действие, он будто погружался в плотную воду, лица товарищей казались ему далекими, как если бы он смотрел на них в перевернутый бинокль, и вдруг, заслонив собой все, перед ним снова встала картина прошедшего боя, первого для него боя с Шивой.

Двенадцать «Драконов» выскочили из подпространства, когда их никто не ожидал, в то время как пилоты сто седьмой, обмениваясь замечаниями, расслабленно наблюдали за стыковкой абордажного «Элизиума» с крейсером мятежников. Все ждали очередное подкрепление с «Аквитании», и поэтому, когда радар его «Геркулеса» запульсировал красным, Тарсон даже не сразу сообразил, что произошло. Командир группы поперхнулся на очередной своей шутке, и прежде чем кто-нибудь успел бы сосчитать до десяти, истребители Альянса вдруг оказались в огненной круговерти. Шесть против двенадцати было не лучшим вариантом для людей, но как ни странно, в первые минуты отчаянной перестрелки звенья Альфа и Дзета не только не потеряли ни одной своей машины, но и сами сумели уничтожить два шиванских охотника.