В белые ночи - [69]

Коллективизация считается одним из средств воплощения в жизнь коммунистических принципов. Но если коллективизация сама по себе становится целью, для ее достижения допускаются любые средства. Допускается открытый, массовый обман.

Ленин обещал крестьянам землю, чтобы создать союз рабочих и крестьян. Это не было оригинальным обещанием. Свою аграрную программу Ленин, как он сам признавал, почти слово в слово списал у эсеров. Эсеры, как известно, обещали русским крестьянам не коллективные хозяйства, а частную собственность на участки земли после раздела помещичьих усадеб. Но если коллективизация объявлена целью, то можно отказаться от плана, который был не только планом Ленина, но и законом революции. Можно не считаться ни с тружениками земли, ни с рабочими. Миллионы крестьян объявлены врагами народа и брошены в исправительно-трудовые лагеря; миллионы рабочих умирают с голоду дажев самых плодородных районах страны, так как некому обрабатывать землю.

Партия и правительство решили, что промежуточным средством является превращение крестьян в сельскохозяйственных рабочих, и этого достаточно, чтобы объявленная цель оправдала любые средства, в том числе истребление миллионов людей.

Если промежуточная цель — натравить одну страну на другую, чтобы самим «навести порядок в Европе», то эта цель оправдывает «кровный союз» с нацистской Германией, оправдывает оказание ей всемерной помощи, когда она вторгается во Францию.

И если даже цель незначительна по сравнению с «целью целей» — прокладка железной дороги, например, — она все равно оправдывает все средства: «Дорога будет построена, даже если под каждым метром рельсов придется положить по человеку».

На этой основе выросли методы следствия НКВД, его стройки, исправительно-трудовые лагеря и медленное умирание в них.

Поколение, видевшее сторожевые вышки в советских исправительно-трудовых лагерях и трубы крематориев немецких лагерей массового уничтожения; поколение, лишенное веры в Бога и слышавшее призыв: «Беспощадно!»; поколение, которому суждено было пережить большевизм и фашизм, нацизм и сталинизм; поколение, познавшее два предела — предел жестокости тиранов и вершину героизма и самопожертвования борцов за свободу, — это поколение обязано извлечь урок:

Цель оправдывает средства? — Если ты восстал против тиранов и поработителей, можешь без колебаний подтвердить это правило.

Любая цель оправдывает средства? — Нет!

Цель оправдывает любые средства? — Нет!

Любая цель оправдывает любые средства? — Нет и еще раз нет!

21. СТРАНСТВИЯ

Несколько месяцев я скитался по России. Проделал огромное расстояние от Баренцова моря до Каспийского. Пришлось побывать в больших городах и местечках, в отрезанных от внешнего мира деревнях. Ночи проводил на вокзалах, в городских парках, во дворах возле убогих хат. У таких, как я, не было ни крова, ни пищи. Мы отмахали сотни километров, стоя на подножке поезда, держась за дверную ручку или друг за друга. Денег на билеты у нас не было. Не раз контролеры сбрасывали нас на ходу поезда. Я держал путь на юг. Искал сестру и ее мужа, сосланных в глубь России еще до моего ареста в Вильнюсе; я искал также польскую армию, которая должна была быть сформирована согласно советско-польскому соглашению.

Как разыскать двух человек на необъятной земле, среди миллионов освобожденных из тюрем, массами двинувшихся с севера и востока и смешавшихся с миллионами беженцев с запада? Если не поможет его величество случай, дело гиблое. Но случай помогает.

Я лежал в группе бродяг на одном из грязных среднеазиатских вокзалов и искал оказии влезть в поезд без билета. Была ночь, я заснул. Сквозь сон услышал голос женщины, рассказывавшей о медных рудниках на Урале. Таких рассказов я успел наслушаться и почти не обращал, внимания на еще один. Вдруг слух резанула знакомая фамилия — Гальперин, и я, не колеблясь, спросил в темноту:

— Извините, Гальперин, о котором вы рассказываете, случайно не адвокат?

— Да.

— Он из Варшавы?

— Да.

— Он был в ссылке с женой?

— Да.

— Ее зовут Рахель?

— Да, да, вы их знаете?

Так мне удалось разыскать сестру с мужем. Тогда я еще не знал, что, кроме них, никого из моей семьи не осталось в живых.

Вместе с моими родными и их подругой по ссылке Леей Витковска мы застряли в маленьком узбекском городке Джизак между Ташкентом и Самаркандом.

Лея Витковска была очень душевная женщина. Когда-то она была активисткой Бунда (везло мне на бундовцев). Выехав из Советского Союза спустя несколько лет, она выступила перед комиссией ООН с показаниями об условиях жизни и труда на советских медных рудниках. Она рассказала международной комиссии то же, что рассказала мне в Джизаке при свете керосиновой лампы — как рискуют жизнью и здоровьем шахтеры, спускаясь на большую глубину под землю на лестницах, связанных одна с другой. Расстояния между поперечинами слишком велики, и рабочим приходится в темноте, над пропастью искать ногами следующую вслепую; прогнившая перекладина часто ломается под ногами, и тогда инвалидность и даже смерть грозит не только человеку, повисшему на руках над бездной, но и его товарищам, не услышавшим вовремя предупредительного крика. Она рассказала о двенадцатичасовом рабочем дне, о скудном питании рабочих и яствах, которые получают работники НКВД.