В аду говорят по-русски - [97]

— Хватит галдеть, — пресек я назревавший конфликт.

Новая осветительная ракета взвилась ввысь, и я впился взглядом в полуразрушенный сарай. Он стоял среди развалин, обнесенный покосившимся забором, и казался полностью необитаемым.

— Может, прокатимся туда? — спросил Ланге.

— Нет, — помедлил я. — Надо скрытно подобраться. Шварц и Херманн со мной, будете прикрывать. Ланге и Зигель — остаетесь в машине. Если возникнут проблемы, сразу рвите к нам. Я пойду первым, разведаю обстановку. Если там чисто, два раза мигну фонариком.

— Вы там поаккуратнее, — напряженно проговорил Ланге.

— Херманн, бери мой МП–40 и магазины к нему, а ты, Шварц, захвати пару гранат. Обойдем сарай с южной стороны. Действуем осторожно, поменьше шума. Если там кто–то есть, они наверняка начеку. В бой не ввязываемся. Если русские там, просто аккуратно уходим, а потом накроем их из пушки.

Дождавшись, когда потухнут в небе очередные вспышки, мы начали пробираться к сараю. Было на удивление тихо. Полной тишиной это назвать нельзя, на войне нет такого понятия вовсе, но боеприпасы этой ночью впустую тратить никто не хотел. Редкие трассеры, желтыми стрелами иногда пролетавшие от позиций к позициям, пускали скорее для развлечения.

Половину пути мы проделали пригнувшись, двигаясь перебежками. Остановившись, я подал рукой сигнал «стой» и прислушался. Посторонних звуков из сарая не доносилось, и мы продолжили путь, но уже по–пластунски.

На небе светила яркая луна, но видно было все равно плохо. Постоянно приходилось преодолевать валявшиеся повсюду обломки, ветки, бревна. Когда вверх летели осветительные ракеты, мы замирали и в ожидании лежали, уткнувшись лицами в землю.

Сколько времени мы добирались до сарая, я не знал, но мне показалось, что минут десять. Притаились в кустах в паре метров от деревянной стены. По–прежнему ни одного постороннего звука. Я шепнул на ухо Херманну:

— Идешь первым, потом мы.

Херманн кивнул и по–кошачьи подобрался вплотную к сараю. Следом двинулся я, замыкал нашу процессию Шварц.

Вблизи сарай оказался намного больше, чем выглядел издалека. Потолок был проломлен, половина постройки выгорела. Это был амбар для хранения зерна или коровник. Вдруг я услышал, как внутри него скрипнула доска. Спина моя мгновенно взмокла. Там кто–то был! Но кто?! Могли и наши разведчики забрести, ведь в таком бардаке, который здесь творился, левая рука не знала, что делает правая. Но могли быть и русские. Я повесил пистолет–пулемет за спину и достал нож. То же сделал и Херманн. Шварц остался с гранатой в руке на случай, если придется пошуметь.

Я старался двигаться как можно тише, но казалось, что мое учащенное дыхание слышно за километр по всей округе. Застыл у края стены, дождался очередной вспышки. Фффух! Взлетело вверх сразу три ракеты, и в тот же момент я заглянул в сарай через щель между досками. Черт! Там, в трех метрах от меня, копошился русский. Я успел заметить камуфляжный комбинезон советского образца и русские армейские ботинки.

При вспышках ракет он рассматривал в бинокль наши позиции, а потом делал пометки в блокноте, аккуратно подсвечивая себе маленьким фонариком. Показав ребятам один палец, я жестами объяснил, что собираюсь проникнуть в сарай через северную сторону, где есть провал в разбитой стене, и взять ивана живым. Вилли должен мне помочь, а Хуберт будет прикрывать. Шварц убрал гранату и взял у меня пистолет–пулемет. Мы с Херманном замерли в ожидании очередной вспышки, чтобы накинуться на русского и скрутить его.

Нужно было одним коротким броском преодолеть всего пару метров. Задача казалась несложной. Но все пошло не по плану.

Русский оказался опытным разведчиком и среагировал на движение моментально. Едва услышав слабый шорох, он резко вскочил с места и развернулся. Поскольку руки его были заняты записыванием разведданных, он не успел выхватить оружия, лишь выронил блокнот. Херманн оказался чуть впереди меня, и тут же получил такой удар кулаком в лоб, что мгновенно отключился. Я же не успел воспользоваться пистолетом — слишком русский оказался быстр. Он легко выбил «люгер» из моей руки, подсечкой повалил меня на землю и придавил сверху. Дальнейшие действия ивана на миг озадачили меня. Я ожидал, что он сейчас выхватит нож и прирежет, но его левая ладонь зажала мне рот, а пальцы правой руки вонзились в шею в районе сонной артерии. Мало того что я не мог пошевелиться и оказать хоть мало–мальское сопротивление, так еще и почувствовал, как поплыло перед глазами.

Голова закружилась, и мне показалось, что я проваливаюсь в бездну. Наглость русского оказалась безмерной! Застигнутый врасплох, он не собирался убить нас и поскорее удрать! Если уж так подфартило, что мы, два идиота, сами пришли к нему, то почему бы не прихватить «языка»! И надо признать, что ему вполне бы удалось утащить меня, если бы не появившийся Шварц с МП–40 наизготовку.

— Стоять! — громко заорал Хуберт, сразу оценив ситуацию.

Будучи слегка придушенным, я не видел, что произошло после грозного окрика Шварца. Херманн тоже этого не видел, потому как валялся в нокауте с отбитым лбом. А Шварц позже сумбурно объяснил, что не успел он еще и рта закрыть, как русский извернулся змеей, прыгнул на него леопардом и впечатал ему лбом в нос, как бешеный слон. Шварц с испугу нажал на спусковой крючок МП–40 и дал очередь. Пули выбили фонтанчики земли рядом с моей головой, и одна из них чирканула правое плечо Херманна.