Узы любви - [16]

— Полковник Уэлмэн, я хочу с вами посоветоваться.

— О, мисс Девер, вы же знаете, я буду рад помочь вам, — сказал полковник польщено.

— Я занимаюсь благотворительностью, как вам, наверное, известно. Прежде мы занимались ею вместе с миссис Каслман, женой генерала Каслмана. Вне всякого сомнения, вы встречались или слышали о ней.

Полковника начало буквально на глазах распирать от тщеславия: Кетрин предполагала, что он вращается в обществе генералов и генеральских жен!

— Конечно же, что за вопрос! — ответил он. — Женщина, достойная всяческого восхищения.

— Да, мне очень не достает ее с тех пор, как они с мужем переехали в Вашингтон. Однако нет надобности говорить, что я хочу продолжить ее труды. Я долго думала, как мне совместить благотворительность с работой на оборону.

— Это достойно похвалы! — пробормотал Уэлмэн, очень сожалея, что женат: состояние мисс Девер выглядело привлекательно и, к тому же, полковнику казалось, он сумел произвести на нее неотразимое впечатление.

Кетрин, отметив про себя, что этот маленький франтоватый человечек очень смахивает на воробья, продолжила:

— Наконец, я осознала, что идеальным решением будет военная тюрьма. Как вы знаете, мой отец использует у себя на верфях некоторых ваших пленных, и мне подумалось, что стоит начать с них. Не находите ли вы, что это чудесная идея?

— Конечно же! Но… что именно вы предлагаете?

— Ну, было бы неплохо, если бы армия, скажем, сэкономила деньги на содержании пленных. Я могу купить им зимнюю одежду, и раз уж они целый день проводят на верфях, мы можем покормить их ленчем. При этом вы не только сэкономите часть отпущенных на содержание пленных денег, но и у вас отпадут хлопоты, связанные с доставкой ленча на верфи.

— Превосходно! Превосходно! — сказал полковник, подумав, что этим светским леди в голову иногда приходят весьма диковинные мысли. — Обратитесь к офицеру, который занимается хозяйственными вопросами тюрьмы.

— Полагаю, что будет лучше, если я предъявлю ему распоряжение за вашей подписью. Вот бумага, чернильница и перо. Напишите, пожалуйста, что вы позволяете мне снабдить пленных одеждой и едой.

Полковник, слегка ошарашенный ее настойчивостью, поспешно черкнул требуемое распоряжение.

* * *

Следующим шагом Кетрин было призвать себе на помощь Педжин.

— Пегги, тебе никогда не доводилось бывать в ломбарде?

— Мне, мисс? Нет!

— Ну, а знаешь ли ты какой-нибудь ломбард?

— Нет! Почему вы спрашиваете о ломбарде?

— Тогда, может быть, лучше обратиться к ювелиру…

— Зачем?

— Видишь ли, Пег, как ты знаешь, у нас с отцом произошла размолвка.

— Конечно, я знаю об этом, мисс. Вид у вашего отца неважнецкий, он сильно переживает. Если бы вы с ним поговорили ласково, он с радостью вновь позвал бы вас в контору.

— Дело не только в этом. Он не позволяет мне заняться благотворительностью в отношении пленных. Я достала разрешение военных властей, но теперь мне нужны деньги.

— Ну, может быть, он и в этом пойдет вам навстречу?

— Может быть, — рассудительно произнесла Кетрин, — но я предпочитаю поставить его перед свершившимся фактом.

— А что это такое?

— Ну… то, что уже сделано. Это вроде бы как пойти и купить себе платье, вместо того чтобы испрашивать на покупку позволение.

— Понятно. Так значит, вы хотите сами заплатить за все?

— Совершенно верно. Но мои карманные деньги вряд ли покроют расходы. Мне придется заложить драгоценности, унаследованные мной от матери.

— О, мисс, только не это!

— Не все, конечно! Только, что необходимо. Они одни принадлежат мне и только мне и к отцу не имеют никакого отношения.

— Но вы сами говорили как-то, что все эти ожерелья и подвески многие годы были фамильными драгоценностями семьи вашей матери.

— Да, это так, и мне страшно не хочется расставаться с ними навсегда. Я надеюсь, что когда папа убедится в моей решимости, то побоится скандала, связанного с тем, что я заложила семейные бриллианты, и, чтобы избежать огласки, он выкупит их, тем самым профинансировав то, что я задумала.

— О, мисс, а разве не было бы проще просто попросить его? Я, например, знаю, что у моего отца ужасный характер, в особенности, когда он налакается, но он всегда потом жалеет, что накричал на меня, и если я улыбнусь ему и назову его «папулечкой», как будто я маленькая, он всегда сдастся и сделает, как я хочу.

— Я не собираюсь заниматься телячьими нежностями! Я права и хочу победить отца, положив его на обе лопатки.

Горничная печально вздохнула:

— Даже не придумаю, что делать! Хотя… подождите! Мой Джимми наверняка знает, как обстряпать дельце! Он башковитый парень, и уж он-то точно бывал в ломбарде, потому что любит иногда сыграть в карты. Я вспомнила, что он как-то рассказывал мне, что закладывал и выкупал сотню раз золотые часы своего дедушки.

— Похоже, он в самом деле может помочь!

И в самом деле, он им помог. Симпатичный, с заостренными чертами лица мужчина небольшого роста и дерзкого вида, Джимми О'Тул уверил мисс Девер, что он вполне справится с тем, что она задумала. Он забрал ее алмазные подвески и вскоре вернулся с деньгами, получив чаевые от Кетрин и поцелуй Педжин за свои труды.

Кетрин сразу же приступила к закупке практичной, дешевой, но теплой одежды для пленных. Она разъяснила миссис Вудс, что им предстоит, и печально посетовала, что, должно быть, переоценила возможности экономки. Одним словом, две недели спустя после отказа отца удовлетворить ее просьбу, Кетрин и Педжин с ворохом одежды, ящиками с хлебом и ведрами супа прибыли в полдень на верфи в семейном экипаже Деверов. Кетрин была похожа на военный корабль, поднявший все паруса. Она торжественно прошагала к тюремному фургону, где раздавали ленч, и сразу же привлекла к себе внимание. Пленные поняли, что сейчас должно произойти нечто необычное, и навострили уши, чтобы уловить, о чем разговаривает эта леди с сержантом Гантером.