Узор из шрамов - [26]

Орло оставил мой завтрак на краю стойки, ближе к двери. Рядом была деревянная табуретка, и я уселась на нее, протягивая руки к еде. Черный хлеб, мед и сливочный сыр, яблоки, апельсин и темный блестящий фрукт с морщинистой кожицей — прежде я никогда такого не видела (финик, как я узнала позже), — соленая рыба и жареные каштаны. Я съела все, как в первое утро в борделе (там мне дали жидкую кашу и кусок старого хлеба, поджаренного над огнем, но это не имело значения — мне было восемь, и я голодала).

Я слизывала с пальцев сок апельсина, когда вспомнила о птице. Она стояла рядом и укоризненно глядела на меня.

— А, — сказала я, облизывая палец. — Хочешь чего-нибудь?

Она вытянулась на серебристых чешуйчатых лапах и взяла клювом финик. Затем, ухватив фрукт лапой, принялась его клевать, поглядывая на меня и словно говоря: «Вот так ты должна здесь есть».

Я встала и со стоном погладила набитый живот.

— Да, — сказала я птице. — Ты права, моя вина. Пожалуй, стоит пройтись.

В кухне между двух окон была еще одна дверь, низкая, широкая, из необработанного дерева, которую могли использовать для доставки продуктов или как вход для слуг. Я взялась за ручку, покачала ее, надавила, но дверь не поддалась. Я посмотрела в окно на сад, видневшийся за железными прутьями. Цветы были яркими, именно такими, как я себе представляла: розовые и темно-синие, белые с темными завитками внутри и снаружи. Деревья оказались очень высокими, а стволы — такими широкими, что обними я их, мои пальцы не смогли бы соприкоснуться. Вокруг стеклянной дорожки росла густая трава; я подумала, как было бы здорово пройтись по ней босиком, и вновь повертела ручку, словно теперь это могло сработать.

— Ладно, — сказала я, убедившись, что дверь действительно заперта. — Вернемся в главный зал.

Входная дверь тоже оказалась закрыта, как и боковая, к которой меня вывела птица. Я села в холле на нижней ступеньке и прислонилась к перилам. Птица смотрела на меня, склонив голову, и я вздохнула:

— Если я не могу выйти наружу, буду ждать его здесь. Темнеет. Скоро он придет.

Я не заметила, как уснула. Когда я проснулась, вокруг была темнота и мерцающий огонек, на секунду ослепивший меня. Я протерла глаза и увидела лампу. Лампу и державшую ее руку.

— Госпожа Усталая Провидица, — сказал Орло, — нет никакой нужды спать на лестнице, когда у тебя есть превосходная постель.

Я быстро встала. Ноги запутались в складках, и Орло подхватил меня под руку, чтобы я не упала.

— Прости, — сказала я, надеясь, что в полумраке он не видит, как я краснею. — Я неуклюжая. Хозяйка всегда ругала меня за это.

Орло слегка улыбнулся.

— В таком случае хорошо, что провидцам не обязательно быть грациозными. Впрочем, надо будет сделать так, чтобы ты не споткнулась о платье, когда прибудешь в замок.

«Когда, — подумала я, и мне стало жарко. — Не «если».

— Рад, что ты немного поспала, — сказал он, поднимаясь со мной по лестнице. — Привыкай отдыхать днем, потому что наши уроки почти всегда будут ночью. — Он обернулся; я надеялась, что он не заметит, как неловко я держу платье над щиколотками. — Тебе понравилась еда?

— Еще как! Я съела слишком много и слишком быстро, решила прогуляться, но все двери оказались заперты.

Мы добрались до вершины лестницы. Орло поднял лампу так, что она осветила оба наших лица. Его было скрыто полумраком; в провалах — щеки, глаза, рот, — собрались тени.

— Наверное, ты хочешь знать, почему, — сказал он.

— Да, — ответила я, хотя днем чувствовала только слабое раздражение.

— Прандел — умный человек. Боюсь, он знает, что я за ним охочусь. Боюсь, он однажды выследит меня. Что если он узнает, где я живу?

— Да, это ужасно, — ответила я, — но если двери заперты снаружи, разве этого не достаточно? Если он не может пробраться в дом…

— А если он проберется в сад? Ты выйдешь, когда меня нет, пойдешь в сад, а он будет тебя ждать… — Орло стоял так близко, что я чувствовала его дыхание. Он пах чем-то крепким и сладким, медом или вином. Я должна была отвернуться — этот запах напоминал о мужчинах, которые хватали меня в коридорах борделя и пытались целовать. Пьяные мужчины в борделе. Вместо этого я представила, как приближаюсь к Орло, поднимаюсь на цыпочки и ловлю губами его дыхание. На этот раз я покраснела до ушей, даже до шеи, но мне было все равно.

— Я уберегу тебя, Нола, — тихо сказал он. — Если хочешь погулять в саду, мы пойдем вместе, но когда меня нет, ты будешь внутри. Ты останешься внутри. И только я смогу к тебе приходить.

— Да. — Это был ответ, хотя он не задавал вопроса. Мой голос был хриплым.

— Хорошо. — Он отступил. — Теперь дальше. Ты заходила в учебную комнату?

— Нет. Я видела, что дверь приоткрыта, но хотела дождаться тебя.

Он нахмурился. Мы дошли до нужной двери, которая теперь была плотно закрыта.

— Странно, — сказал он. — Я ее не открывал. Никогда такой не оставляю. — Он посмотрел на свою ладонь, лежавшую на дверной ручке, и пожал плечами. — Неважно. Моя бабушка говорила, в этом доме полно тайн, а в таких вещах она всегда оказывалась права.

«Птица», подумала я, когда он открыл дверь. Я обернулась, но за моей спиной был пустой коридор.