Узники Тауэра - [100]

Роджера освободили под условием пожизненной эмиграции. Он жил некоторое время в иезуитских коллегиях в Сент-Омере и Литтихе, где написал историю англо-датской войны. В общем-то, он не собирался нарушать своего обязательства, но в нем вдруг пробудилось жгучее сознание своего бесчестия. Это случилось тогда, когда постаревшая Барбара была удалена из королевской спальни на пенсион. По-прежнему чувственная и распутная, она перебралась в Париж, где нашла утешение в компании знатных молодых кутил. Роджер не захотел терпеть такого разврата и далее делить свое имя с женщиной, отдававшейся первому встречному. Он потребовал официального развода, и это вторично привело его в Тауэр.

Папы дозволяли развод одним королям, и то только тем, которые находились вне их власти. Год проходил за годом, а дело Роджера не продвигалось вперед. Тогда он поехал в Лондон, чтобы попросить тамошних иезуитов посодействовать ему. Карл II проведал об этом и из опасения, что на бракоразводном процессе официально обнаружится его связь с Барбарой, упрятал Роджера в тюрьму.

Второй из семи арестов не был продолжительным. Увидев, что против него сплотились все его кумиры, бывшие и настоящие: жена, король и Папа, – Роджер взял свое требование назад и после четырехмесячного заключения получил разрешение покинуть Тауэр.

Однако десять месяцев спустя он уже вновь находился в заточении по делу о так называемом заговоре папистов. Некоторые иезуиты и католические лорды собирались на тайные совещания в таверне «Белый конь», куда частенько приходил и Роджер. За кружками эля, в облаках табачного дыма много было произнесено запальчивых речей с требованием совершения великих дел во имя святой веры, но не было сделано ничего, чтобы претворить слова в жизнь. О собраниях в «Белом коне» тотчас донесли правительству, и болтунов арестовали. Вместе с ними и Роджер снова очутился под знакомым кровом.

В ожидании суда он написал «Компендум» – краткий обзор судебных преследований в отношении участников заговора папистов. Сочинение было напечатано и распространено во множестве экземпляров. Тем временем улик относительно злоумышления Роджера на жизнь короля не нашлось, поэтому его оправдали и выпустили.

До нового ареста протекло десять лет. Карл II умер. Его преемник Яков II, перешедший в католичество, послал Роджера во главе посольства в Рим. Папа принял «маленького человечка» довольно холодно, посольство не удалось. Вернувшись домой, Роджер стал свидетелем отречения короля и был призван к ответственности палатой общин как враг отечества. В продолжение двух лет его четырежды заключали в Тауэр по обвинению в двойном преступлении – в поездке посланником в Рим и в непринесении присяги в качестве члена королевского Совета. Роджер оправдывался тем, что к Папе его посылал король, а присяги от него никто не требовал, но его оправданий никто не слушал.

После своего последнего заточения он был выпущен под залог в тридцать тысяч фунтов, которые внесли за него добрые люди.

Столично-тюремная жизнь утомила Роджера. Он покинул Лондон и поселился в Уэльсе, где, наконец, забыл и свет и жену. После его смерти поблекшая Барбара возвратилась в Англию и вышла замуж за придворного красавца Филдинга, который сразу же стал ее грабить и открыто обманывать. Он отравил ей жизнь так же, как она отравила жизнь Роджеру, и развратной старухе удалось избавиться от второго супруга, лишь уличив его в двоеженстве.

Заключение как аргумент вероучения

1667 год был «постыдным годом» царствования Карла II, когда союзная датско-голландская эскадра ворвалась в Темзу и Медуэй, взяла Ширнес, сожгла Чатем и врасплох напала на королевский флот.

Истинным виновником случившегося был Яков, герцог Йоркский, брат короля и наследник престола, чье безобразное управление морским ведомством и привело к позорному поражению. Но его никто не смел обвинить. Между тем требовалось найти козла отпущения. Им стал вице-адмирал Уильям Пенн.

Этот офицер действительно проявил гораздо больше энергии в достижении пэрства, нежели в обороне берегов Англии от вторжения врага, и был занят в основном тем, что наживал деньги и скупал земли, чтобы иметь возможность поддержать свое достоинство пэра. Между тем его сын, Уильям Пенн-младший, размышлял о вещах менее преходящих. В обществе молодых людей его возраста он посещал сектантские проповеди и целиком препоручил свою душу заботам квакера Томаса Лоу. Отец вызвал его к себе, назвал подобное времяпрепровождение сумасшествием и назло Томасу Лоу повез своего отпрыска в театр смотреть «Веселую команду». Однако комедия не помогла, и тогда вице-адмирал отправил сына во Францию, рассчитывая, что при дворе «короля-солнца» он быстро отвыкнет от пуританских замашек. И в самом деле, казалось, он не ошибся в расчетах. Молодые годы взяли свое, юноша научился шпагой защищать свою честь и любезным обхождением покушаться на честь придворных красавиц. Он возвратился домой модным джентльменом, жаждущим военных подвигов. Кстати для него вспыхнуло восстание в Ирландии, при подавлении которого он отличился так, что получил под команду полк. Однако в это самое время он снова повстречался с Лоу и по старой привычке отправился слушать его проповедь. На этот раз переворот в его мыслях был решительный и полный. Юный полковник, для которого предприимчивый вице-адмирал добивался баронства, отказался от всяких титулов и объявил, что не намерен снимать шляпы ни перед кем, даже перед королем.