Узники неба - [20]

Необъятный древний прилив магмы, расплавляющей камни, выплеснулся на поверхность; охлаждаясь, магма, словно высыхающая в поле грязь, образовала ажурные пилообразные трещины; скальные структуры, лежавшие в основании, так и не расплавились, поэтому остались неповрежденными; и теперь, скрытая под толстыми отложениями, в некоторых местах достигающими более тысячи футов, бывшая поверхность превратилась в скальное основание страны ущельев. Вертикальные и расширяющиеся у основания ущелья были ни чем иным, как острыми трещинами. Некоторые были частично завалены, некоторые вертикально уходили вниз, на глубину полных трех миль от вершины и упирались в скальное основание. В некоторых местах обвалы образовывали темные пропасти, которые никогда не знали воды, если не считать дождевой, выпадающей в определенное время года, и не знали света, кроме мельчайших лучей, что смогли прорваться вниз от вершины. Эрозия, землетрясения и небольшая вулканическая деятельность в течение долгих веков в некоторых местах расширили эти ущелья, в некоторых сузили и образовали большие или меньшие пустоты, которые позднее покрылись участками почвы.

В отдельных ущельях обрушившаяся верхняя часть стен не упала на дно, а застряла где-то посредине и образовала различные по величине черные тоннели, по одним из которых текли реки, а по другим нет.

К северу от страны ущельев располагалась зона, где несущие от моря влагу ветры сбрасывали воду в виде снега, который, растаяв, снова устремлялся к морю, поэтому в стране ущельев насчитывалось огромное количество рек и озер. Весной некоторые реки превращались в могучие гремящие потоки и, заполняя ущелья, могли достичь тысячи футов глубины. Напоровшись на завал, реки останавливались и образовывали озера, пока не находили нового стока, который впоследствии углублялся и расширялся течением. Внушающий благоговейный страх ежегодный прилив воды приносил с собой ил, гравий и камни, создавая временами изумительные скульптуры.

Терпеливо вторгаясь туда на протяжении веков, жизнь внесла свои изменения в страну ущельев. Местность, где было достаточно открытого пространства, солнечного света и воды, была усеяна плодородными долинами. Животная жизнь следовала за травой и деревьями до тех пор, пока там не собралась вся экология, происходящая, несомненно, от одного вида, особенно приспособившегося к местным условиям. Благодаря своей врожденной приспособляемости там преобладали вездесущие; они могли летать, плавать и ползать, а все это было необходимо в стране ущельев. Там не было огромных видов, которые наполняли джунгли ужасом ночных кошмаров, потому что для шестидесятифутовых монстров с их мускулистыми, но относительно небольшими крыльями, воздух был недостаточно плотный, так как страна ущельев находилась на высоте полутора миль над уровнем моря. Но все-таки там были достаточно большие, чтобы представлять определенную зубастую угрозу, вездесущие, длина которых достигала двадцати футов.

Каким-то образом — абсолютно непостижимым, если не верить, что жизнь обладает крайне неумолимой магией — менее приспособленные животные нашли свой путь даже в самые глубокие ущелья этой страны. Там, где на открытые пространства проникали солнечные лучи, существовали дюжины различных видов травоядных, включая и гиппопотамов — Рааб сейчас лениво наблюдал за их непрерывно жующими сородичами. Создания, напоминающие грызунов, скрывались в темных расселинах. Другие, как кролики, передвигающиеся прыжками, наполняли ущелья. Живущие на деревьях четвероногие, очень похожие на земных кошек, о которых Рааб читал в книгах, выискивали на ветвях гнезда вездесущих или спрыгивали сверху на спины опрометчиво зазевавшихся существ, живущих на земле.

Среди растительной жизни, большинство представителей которой были уникальны, королями Дюрента были плавуны-растения, что росли на длинных извилистых озерах средних высот, где световой поток, если не прямые солнечные лучи, создавал благоприятные условия.

* * *

Плавуны, хотя и существовали в других областях Дюрента, особенно хорошо приспособились в стране ущельев. Они росли в спокойной воде, глубина которой могла достигать двадцати футов, а их длинные корни тянулись ко дну и словно якорем цеплялись за грязь.

Над единственным, утолщающимся книзу, корнем плавал толстый и пористый (и поэтому плавучий) лист, достигающий пятнадцати футов в диаметре. На этих мягких растительных полях вертикально, на рост человека, поднимались зеленые ветви с маленькими листьями. Ветви располагались довольно близко друг к другу, но все-таки человек мог пролезть между ними.

В определенные сезоны в середине плавучего листа появлялся прямой толстый стебель, поддерживающий семенную коробочку растения. На Дюренте существовали и другие растения, размножающиеся воздушным путем, когда ветер уносил их семена, но это были маленькие растения; их семена уносились ветром за счет массы пушистых и шелковистых прядей. Семена плавунов достигали размеров головы человека, поэтому природа позаботилась о них и наделила большими, наполненными гелием шарами восьми футов в диаметре, которые поднимали семена над озером и уносили прочь из ущелья.