Узник страсти - [46]

– Он говорит, что сквайр что-то задумал и уж лучше позволить ему облегчить душу. Он взял на себя смелость намекнуть господину, что, может быть, сегодня ему лучше не принимать гостей, но тот так разошелся, что за свои старания бедняга Уинкфилд получил по носу. А потом он заявил нам обоим: у него еще есть порох в пороховницах и чтобы мы не лезли не в свое дело. В общем, он нас чуть не прибил, – с гордостью за хозяина закончил Лидд.

– Если он сегодня чувствует себя достаточно хорошо для того, чтобы со мной увидеться, я приду, – произнес капитан. – Но после того, как стемнеет, я не смогу оставить здесь мальчонку одного – он напуган. Ты подежуришь за меня на воротах?

– Договорились, господин! Мы с мистером Уинкфилдом все продумали. Я отправил своего помощника домой и сказал ему, что до утра он мне не понадобится. Так что в конюшне никого не будет. Эти два красавца, которые называют себя конюхами мистера Генри и мистера Коута, каждый вечер отправляются в пивнушку и никогда не возвращаются раньше полуночи. А ежели они и вернутся раньше, это тоже не имеет значения, потому что они будут просто не в состоянии заметить чужую лошадь, даже если войдут в конюшню. Хотя в такое время они этого никогда не делают. Еще ни разу не видел, чтобы перед тем, как идти спать, те двое проверили, все ли в порядке с лошадьми! – с нескрываемым презрением рассказывал Лидд. – Если хозяин не передумает, то после того, как он поужинает, я сразу приду сюда. Это недалеко, и уже взойдет луна. Все, что вам нужно будет сделать, господин, это повернуть в первые ворота направо, приблизительно в миле отсюда. Дорожка приведет вас к конюшне, она не проходит мимо дома. Другая тропинка ведет от конюшни к боковой двери. Заблудиться там невозможно. Ну а у двери вас будет ожидать мистер Уинкфилд, который и проводит вас к хозяину.

В итоге, когда Бен, которого после обеда освободили от дальнейшего дежурства на воротах и который посвятил остаток дня мистеру Биггину, а также явно противоправным приключениям в его обществе, уже в сумерках вернулся в сторожку, он с удивлением увидел в сарае лошадь капитана. Мальчик с виноватым видом скользнул в кухню, где ошеломленному взгляду Бена предстал его покровитель в отглаженной миссис Скеффлинг сорочке, элегантно завязанном шейном платке и высоких сапогах. На нем не было ни пальто, ни жилета, да и занимался он в высшей степени прозаическим делом – жарил над огнем яичницу, но при виде этих сверкающих сапог Бена охватили дурные предчувствия. Он замер, в ужасе глядя на капитана, и румянец отхлынул от его обычно розовых щек.

Джон повернул голову, разглядывая его глазами, в глубине которых притаилась улыбка.

– Я так думаю, ради твоего собственного блага мне следует отправить тебя спать без ужина, верно? – поинтересовался он. – Какими шалостями ты занимался весь день, юный негодник? Признавайся!

Губы Бена задрожали.

– Господин… вы не уезжаете? – вырвалось у него.

– Нет, я не уезжаю, но сегодня вечером мне необходимо отлучиться. Вот этот твой перепуганный вид – уже совершенно лишнее. Тебе нечего бояться, глупыш! Мистер Лидд придет смотреть за воротами, так что один ты не останешься.

– Вы собираетесь сбежать! – воскликнул Бен, и его маленькое личико даже заострилось от ужасных подозрений. – Не уезжайте, господин, не уезжайте! Вы обещали, что не оставите меня, что не уедете, пока не вернется папа!

– Послушай, Бен! В любом случае я не уеду, не предупредив тебя! Когда утром ты проснешься, я уже буду здесь, это я тебе обещаю! Мистер Лидд будет здесь, пока я не вернусь. А теперь быстро мыть руки, умываться и ставить тарелки на стол!

Бен, жизненный опыт которого научил его тому, что полагаться на обещания старших нельзя, разрыдался и повторил, что он точно знает – капитан собирается бросить его на произвол судьбы.

– Бог ты мой! – воскликнул Джон и поставил сковороду на очаг. – Иди сюда, несчастный маленький дурачок! – Капитан взял в одну руку свечу, а пальцами второй – ухо Бена и повел его в спальню Брина. – Смотри! Похоже, что я собираюсь сбежать? – поинтересовался он.

Бен прекратил тереть кулаками глаза. Убедившись в том, что щетки капитана по-прежнему украшают комод наряду с прибором для бритья и ножом, которым Джон среза́л ногти, мальчик заметно приободрился и к тому времени, когда вскоре после восьми часов в сторожке появился Джозеф Лидд, совершенно хладнокровно поздоровался с ним.

Лидд, также приехавший верхом, соскользнул на землю и подмигнул капитану.

– Вас ждут, сэр, – сообщил он ему. – И с учетом всех обстоятельств хозяин чувствует себя отлично.

– Ставь лошадь в сарай, – кивнул Джон. – Бу уже там. Сейчас я его оседлаю.

– Прошу прощения, господин, но это мое дело! Пойдем, малыш! Показывай мне того огромного скакуна, о котором я так наслышан!

Полчаса спустя капитан Стейпл уже шел по тропинке, что вела от конюшни Келландса к восточному крылу дома. Как только он приблизился, перед ним распахнулась дверь и в освещенном проеме показался силуэт мужчины, который отступил в сторону и поклонился ночному гостю.

– Добрый вечер, сэр, – тихо, но отчетливо произнес он. – Сюда, пожалуйста.