Узник - [8]

– Странно… Я ничего не помню и совсем не чувствую, что болела. Все нормально, только в памяти провал… Но это ерунда, пройдет. Самое главное – верно я поняла? Мы застряли, да? Не можем ни выбраться, ни подать сигнал?…

– Да. И должны будем тут жить неизвестно сколько.

Оба замолчали, оба глядели в огонь. А потом Олег сказал:

– Лена… – у него вдруг сел голос, и он откашлялся. – Я тебя обманул. Я знаю, почему Янсен послал меня. Он знал, что я… что я тебя люблю… Вот и послал, – он повернулся и уставился на нее в напряженном ожидании. А у нее на лице тревожную задумчивость постепенно сменила улыбка.

– Ах, Олег, Олег… это все знали, кроме меня. Ты ведь мне ничего не говорил. Может, теперь скажешь?

– Лена! – он бросился к ней, схватил за руку. – Лена! Я люблю тебя! Тебя одну, никого раньше не любил, тебя первую и буду всегда, сколько живой… Лена…

Она сдвинулась в кресле, протянула свободную руку и погладила его по щеке, как тогда во сне.

Они долго сидели рядом, обнявшись, целовались и говорили самые нужные глупые слова.

– Алик… Я тебя буду звать Алик, ладно?

– А я тебя как?

– А как ты хочешь?

– Не знаю. Еще не придумал. По-моему, Лена – лучше всего.

– По-моему тоже.

Они оба рассмеялись, а потом она отстранилась, нахмурила брови, критически оглядела его и очень серьезно произнесла:

– А ты мне не подходишь. Мальчишка ты еще…

– Сама такая!

– Это мое дело, какая я. Вот возьму и придумаю себе другого, подходящего – с сединой на висках, высокого, стройного и с орлиным взором.

– Кстати, Лен, ты вот что: на тебе эту штуку, – он снял сеточку, отстегнул генератор и передал ей, – нацепи на себя и пореже выключай. А то напридумываешь чего-нибудь. Я вот, когда первый раз сел, еще до этого экранчика не додумался, так я уж тут насоздавал…

Он замолчал, сосредоточился и сотворил второй комплект. Лена от изумления широко раскрыла глаза.

– Слушай, а как ты это делаешь?

– Ну как – в общем, очень просто. Сосредоточься, представь себе почетче и поподробнее, захоти сильно – и возникнет.

– Я попробую, а?

– Давай, только сетку сними.

Лена сидела, сведя брови, напряженно глядя перед собой, а потом вдруг повернулась к нему и растерянно спросила:

– Слушай, а что?

– В каком смысле – что?

– Ну, что создать?

– А что ты хочешь?

– Не знаю… Может быть, пирожное?

– Давай пирожное, – он усмехнулся, вспомнив свои первые пробы – морковку и яблоко: почему-то ее тоже тянет на съестное.

Лена, видно, плохо сосредоточилась – ничего не получалось. Олег, стоя у нее за спиной, представил себе продолговатую трубочку эклера, политую шоколадной глазурью. Теперь получилось.

Лена нерешительно протянула руку:

– Алик, но я ведь хотела миндальное, а тут с заварным…

– Ну… это я тебе помогал.

– Слушай, никогда не лезь в мои личные пирожные! Не буду я его есть! Уничтожь!

– А вот это не выйдет. Обратно не получается. Придется, лапушка, съесть.

– Нет уж, ешь сам!

– Что ж, на какую жертву не пойдешь ради любимой женщины! Лена, а может, ты всерьез хочешь есть? Ты ведь уже сколько месяцев постишься!

Он усадил ее обратно в кресло, а сам быстро уставил стол тарелками и блюдами. Посредине, между двумя высокими бокалами, появилась бутылка шампанского.

Он возился, а в голове неотступно вертелась мысль: «Почему у Лены не вышло? Еще не приспособилась? Или на это годится только мое пси-поле с гипертрофированным воображением? Или потому, что она… ненастоящая?» От последнего слова у него резко сжалось сердце.

– Ну как?

– Гм… Слушай, скатерть-самобранка, а где салфетки?

– Ой-ей-ей, да как же это я оплошал… Совсем одичал без женского глаза. Как благодарить вас, сударыня…

– Ладно-ладно, не подлизывайся. Слушай, раз уж мы занялись хозяйством, покажи, где у тебя что.

Олег повел ее по комнатам.

– Вот спальня, тут – кухня, тут – ванная, это выход наверх. Вот эта кнопка – дверь, эта – лифт, – он показал, как что действует.

– Алик, а зачем нам такие двери?

– Понимаешь, я ведь тебе уже говорил: я тут сначала наплодил всякой дряни – ящеры, кроты, где-то гуляет такой Змей Горыныч, бронированный и огнеметный, он мой первый дом разрушил. Так что это на всякий случай. И запомни: без оружия наверх ни шагу. Генератор всегда держи включенным, ясно? И вообще, лучше ты без меня первое время наружу не выбирайся…

* * *

Прохладный душ бил по коже. Олег наклонился и подставил спину. Приятно… Потом завернулся в махровую простыню, сел на край ванны и задумался. «Итак, я счастлив…» И от этой мысли ему стало тоскливо и тяжело.

ДЕНЬ ЧЕТЫРЕСТА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЫЙ

«Сашка уже наелся и уснул. Все-таки он больше похож на Олега – курносенький, бровки беленькие. Хороший мальчик, спокойный. Первый месяц только спать не давал, а потом – как отрезало. И вес набирает хорошо. Вот только развитой какой-то не по возрасту – пятый месяц, а уже зуб лезет. Сейчас сосал – так укусил… И вообще, мудрый, видно, парень будет: когда не спит, все глазеет по сторонам, улыбается, а потом нахмурится, пальцы считать начинает. Смотрит на каждый по очереди, шевелит, будто загибает. Не пора ли ему под капор сеточку надевать? Кто их знает, детенышей, когда они соображать начинают. Надо с Аликом посоветоваться».