Узник фараонов - [5]

Неожиданно случилось нечто, подтвердившее правильность моих размышлений и заставившее проклясть глупость, с которой я принял предложенную ночную программу, не отдавая себе отчета в том, что это был лишь предлог заманить меня. По скрытому знаку Абдула вся банда бедуинов набросилась на меня. Вскоре я был связан с помощью толстых веревок крепче, чем когда-либо на сцене или в жизни. Поначалу я сопротивлялся, но быстро понял, что один человек не может одержать верх над двадцатью крепкими варварами. Мои руки были связаны за спиной, колени максимально согнуты, запястья и лодыжки крепко привязаны друг к другу. В рот мне засунули огромный кляп, а глаза завязали повязкой. Потом, когда арабы несли меня на плечах, спускаясь с пирамиды, я услышал саркастический голос моего гида, имевшего наглость насмехаться надо мной. Он заверил, что мои магические способности вскоре будут проверены, и, возможно, у меня исчезнет та уверенность, которую я приобрел за время проведения своих сеансов в Америке и Европе. Египет, напомнил он мне, очень древний. Он наполнен тайными силами, которые сегодняшние эксперты не могут себе даже представить.

На какое расстояние и в каком направлении меня отнесли? Я не могу этого сказать, ибо был не в состоянии делать точные расчеты. Знаю лишь, что не слишком далеко, поскольку мои тюремщики ни разу не ускорили шаг и несли меня недолго.

Я вздрагиваю каждый раз, когда думаю о Гизе и плато. Но в тот момент у меня были другие причины чувствовать себя угнетенным. Мои похитители поставили меня на песок, обвязали вокруг груди веревкой, протянули несколько метров по земле до некоего подобия колодца и достаточно грубо столкнули меня туда. Через некоторое время, показавшееся мне веками, я ударился о неровную каменную стену в узком проходе, который принял за одно из многочисленных погребений на плато. Мне казалось, я спускаюсь на огромную, почти немыслимую глубину. Ужас мой усиливался с каждой секундой. Спуск среди скал мог быть долгим, а веревка достаточно длинной, чтобы позволить мне болтаться здесь, в недрах земли.

Я знаю, что когда человек находится в ненормальных условиях, восприятие им времени может стать ошибочным, но все же уверен, что запомнил все происшедшее и не перешел границы жестокой реальности, в которой находился. Мой страх возрастал пропорционально скорости спуска. Арабы быстро разматывали веревку, и я жестоко оцарапался о грубые стены колодца. Одежда превратилась в лохмотья, тело обильно кровоточило. Вдруг мои ноздри ощутили проникающий запах сырости и гниения, не похожий ни на какие другие. Затем что-то ужасное произошло с моим сознанием. Моя душа была охвачена кошмаром, действительность стала апокалиптической и сатанинской - в один миг я болезненно погружался в узкий колодец, который рвал меня миллионом своих зубов, а в другой - парил на крыльях летучей мыши в пучине ада. Я то головокружительно взлетал на безграничную вершину холодного эфира, то, теряя дыхание, погружался в тошнотворные глубины. Я воздавал хвалу Господу, ввергнувшему в небытие фурий моего сознания, которые разрывали мой мозг, подобно жутким гарпиям. Эта короткая отсрочка дала мне физическую и моральную силу перенести те жуткие испытания, которые меня ожидали.

***

Мало-помалу я пришел в себя после нескончаемого спуска. Этот процесс был бесконечно болезненным и окрашен фантастическими сновидениями, в которые я время от времени впадал, оставаясь по-прежнему связанным. Природа этих кошмаров была очевидна, но воспоминания о них почти сразу же стирались из памяти: Я вынужден был мобилизовать остатки своего сознания, чтобы объясни", ужасные моменты, реальные и вымышленные. Мне казалось, что меня схватила огромная желтая лапа, волосатая, с пятью когтями, вынырнувшая из-под земли, чтобы удержать меня и раздавить. Когда я прекращал думать о лапе, мне казалось, будто это был сам Египет. Я то видел события предыдущих недель, то чувствовал себя тонко и коварно вовлеченным в адские колдовские сети древнего Нила разумом, который уже был в Египте до появления здесь человека и останется после того, как он исчезнет.

Я почувствовал дикий ужас египетской античности и раскрыл жуткий союз, который она установила вечность назад с могилами и храмами мертвецов. Я видел призрачные процессии жрецов с бычьими, соколиными, кошачьими, ибисовыми головами, идущие нескончаемой вереницей в подземных лабиринтах и гигантских пропилеях, в сравнении с которыми человек не более, чем насекомое, и дарящие бесконечные жертвоприношения неописуемым богам. Каменные колоссы шагали в бесконечной ночи и вели за собой орды ухмыляющихся сфинксов до берегов темных рек со стоячей водой. И за всем этим я ощущал невыразимое недоброжелательство примитивной некромантии, черной и аморфной, жадно ищущей меня ощупью в темноте, чтобы подавить во мне разум, который осмелился ей противостоять. В моем спящем мозгу сформировалась картина ненависти и зловещего преследования. Я ощутил черную душу Египта, указывающего на меня и зовущего меня неслышным шепотом в древние катакомбы фараонов. Затем неясные образы стали принимать человеческие облики, и я увидел моего гида Абдула Рейса в королевской тунике с отвратительной ухмылкой Сфинкса и понял, что его черты были чертами лица Хефрена Великого. Я смотрел на худую и холодную руку Хефрена, руку, которую я уже видел у диоритовой статуи в Каирском музее. Я удивился и чуть не закричал, узнав руку Абдула Рейса. Эта рука! Это объятие и холод саркофага! Смертельный лед древнего Египта, Египта кладбищ и ночей... Эта желтая лапа... Странный шепот по поводу Хефрена.