Узница. 11 лет в холодном аду - [62]

Они разговорились, и в конце концов один из мужчин предложил девочкам, чтобы они на время — на один день — взяли его радио взаймы.

— Завтра в это же время вы принесете его нам в лес, о'кей?

Они встретились на следующий, а потом еще на следующий день, и встречались до тех пор, пока одна из девочек, Сунита, не влюбилась в одного из мужчин. Но тот однажды сказал ей, что ему нужно возвращаться домой, в один из отдаленных районов вблизи индийского города Дарджилинга.

Он говорил ей, что полюбил ее с первого взгляда, и предложил уехать вместе с ним.

— Я хочу на тебе жениться, уезжай со мной! — попросил он ее. — Но ни в коем случае не говори своей семье, они не поймут тебя и запретят нам встречаться. Значит, лучше всего никому ничего не говори.

Суните польстили эти речи; и она в своей наивности пообещала, что никому не расскажет об их планах и на следующий день убежит вместе с ним.

Однако один из соседей вечером случайно подслушал разговор этих мужчин: «Считай, что попугай уже в клетке». Он побежал к семье девочки и предупредил, что их дочь попалась на уловку мошенника. Но было уже слишком поздно. Сунита сбежала вместе с чужаком.

В пути Сунита поняла, что чужак обманул ее и что он совсем не собирается на ней жениться. Мужчины продали девочку в Индию. Там с ней обращались очень плохо и вынуждали заниматься проституцией. Когда она заразилась СПИДом, владелец борделя выгнал ее на улицу.

Слабая и истощенная, она добралась домой. Ее родители были в ужасе. Однако они все же приняли ее в семью. После этого вся деревня стала избегать с ними встреч, потому что люди боялись, что девочка заразит их СПИДом. В конце концов Сунита покидает родительский дом, чтобы не навредить своей семье. Она уходит в лес и умирает там, одинокая и покинутая.

Признаюсь, что я придумала крайне драматический конец для этой пьесы. Люди в деревне, которым мы по- казали ее, были потрясены. Некоторые женщины даже плакали. Мы, «артисты», были истощены, потому что выложились полностью. Никто не хотел играть Суниту, умирающую от СПИДа. Все отказались, и взять на себя эту роль пришлось мне. Могу сказать с уверенностью, что эта роль была одной из самых трудных и эмоциональных. В спектакле я настолько вошла в образ Суниты, что у меня по щекам бежали настоящие слезы. На целый час у меня появилось такое чувство, что я и есть Сунита. Мы все в этот раз превзошли себя, потому что знали, о чем идет речь.

На обратном пути никто из труппы не сказал ни слова, настолько мы устали. Однако через пару дней мы узнали, что наш спектакль оправдал себя. И что это было правильно — изобразить историю Суниты таким радикальным образом. Нам действительно удалось с помощью нашего спектакля предотвратить продажу в Индию девочки, о которой мы слышали. Сотрудница социальной службы поговорила со старостой деревни и обратила его внимание на предстоящую сделку. Кажется, после этого деревенское сообщество переубедило семью, и девочку не продали в Индию. Это была прекрасная награда для меня и других артистов.

Я тогда самостоятельно написала несколько пьес для театра. Мне доставляло удовольствие придумывать различные сюжеты, которые волновали нас здесь, в Тераи. Пьесы о камалари, об основных правах детей, о мужьях, избивающих своих жен, о камайя, о ВИЧ. У нас было пять или шесть различных пьес на разные темы. С каждой из этих пьес мы выступали более двадцати раз в различных деревнях. Поскольку игра в театре занимала очень много времени, мне, к сожалению, опять пришлось отказаться от получения водительских прав. У меня даже была возможность брать уроки вождения. Но эти уроки проходили в то же время, что и наши театральные семинары. Таким образом, мне пришлось пожертвовать своим водительским удостоверением, и до сегодняшнего дня его у меня нет.

Зато вскоре я стала играть еще в одной театральной труппе. Она довольно известна здесь, в Данге, и часто выступает по большим поводам и на больших праздниках. Я познакомилась с артистами во время одной их акции. Они были немного старше, чем я, однако мы разговорились, и они рассказали мне, что как раз репетируют новую пьесу, но никто не хочет взять на себя роль хозяина бара. Я спонтанно предложила себя на эту роль. Мы попробовали репетировать вместе; им понравилось, как я играю, и они попросили меня выступать вместе с ними.

Было очень забавно играть роль мужчины, к тому же владельца бара. Мне пришлось вспомнить сериал, который я видела по телевидению, где хозяин бара, сам вечно изрядно пьяный, не ладил со своими посетителями. А также статью, которую я когда-то прочитала в одной из газет о драке в баре. Это была, наряду с образами больной СПИДом Суниты и некой сумасшедшей женщины, которую я иногда изображала, одна из самых сложных ролей, но мне доставляло удовольствие перевоплощаться в других людей.

В настоящее время я уже не выступаю так часто. Ни с одной, ни с другой труппой. Некоторые из актеров и актрис уже создали семьи, и у них есть дети. А мне пришлось снова сосредоточиться на занятиях в школе.

В шестом и седьмом классах нужно было много учиться, и у меня не оставалось времени для выступлений в театре. Но по особым поводам, как, например, на последнем международном празднике прав человека в Непалгандже и на других праздниках, мы еще играли, и до сих пор это доставляет мне огромное удовольствие. Поначалу я даже думала над тем, не стать ли мне профессиональной актрисой. В Непале есть очень много самодеятельных театральных трупп и даже несколько профессиональных. Но в настоящее время школа для меня важнее.