Узнаёте? Алик Деткин - [5]
— Пять человек! — быстро подняв руку, подсказала Миронова.
Это было её яркой особенностью: она любила подсказывать учителям.
— Нет, в кружке будет шесть членов, — поправил её Святослав Николаевич. — Пять обыкновенных и один почётный: внук Бородаева!
Радость озарила усталые глаза Святослава Николаевича и его бледное, не всегда гладко выбритое лицо. Он не знал, к каким ужасным событиям это всё приведёт!..
И у меня на душе не было даже лёгкой тени тревоги. Даже смутное предчувствие чего-либо плохого не посетило, не коснулось меня в ту минуту.
Я радовался, как ребёнок, что буду в одном кружке с Наташей Кулагиной! Я ликовал, как дитя!..
ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой неумолимо приближаемся к страшной истории, хотя этого можно и не заметить
О, какие легкомысленные, поспешные выводы мы порой делаем!..
Я всегда думал, что почётный участник чего-либо — это такой участник, который, в отличие от обыкновенных участников, может абсолютно ни в чём не участвовать. Но это было жестокое заблуждение! Именно Глебу поручили организовать у нас в классе «Уголок Бородаева».
— Мне как-то… Самому-то… Это вроде не очень… — не договаривая фраз, стал отказываться Глеб.
— Заблуждение! — воскликнул Святослав Николаевич. — Неверное понимание… Дети и внуки выдающихся личностей всегда пишут мемуары, воспоминания, открывают и закрывают выставки. Одним словом, чтят память! Кому же и чтить, как не им?
Острая наблюдательность подсказала мне, что Глеб писать мемуары не собирался и вообще ему было как-то не по себе.
Но на следующий день он всё же принёс фотографию, на которой его дедушка был изображён в полный рост.
Это был мужчина лет шестидесяти или семидесяти. Острая наблюдательность давно подсказала мне, что в молодости люди меняются каждый год, а у старых людей трудно определить возраст. Ростом он был невысок, в плечах неширок.
— Почти все крупные личности выглядят хилыми и некрупными, — объяснил Святослав Николаевич. — Природа устремляет своё внимание либо на мышцы, либо на мозговые извилины. На то и другое у неё не хватает сил!
У Бородаева не было бороды. У него были усы.
— Отталкиваясь от своей фамилии, писатель мог бы отпустить бороду, — сказал Святослав Николаевич. — Но он не пошёл по пути наименьшего сопротивления! Отсюда мы делаем вывод, что он не придавал значения внешним факторам, а только внутренним, то есть смотрел в существо, в глубь, в корень событий.
«Уголок Бородаева» расположился между классной доской и дверью.
«Уголок Бородаева» расположился между классной доской и дверью.
Здоровенный Принц Датский один приволок огромный фанерный стенд.
В центре поместили фотографию писателя, под которой был указан год рождения и через чёрточку год смерти. Чёрточка была короткая, а жизнь Гл. Бородаева была очень длинная: он скончался на восемьдесят третьем году жизни.
На стенде поместили любимые книги покойного писателя, которые Глеб тоже принёс из дому. На каждой обложке стоял лиловый штамп: «Из личной библиотеки Гл. Бородаева».
Оказалось, что писатель любил детективы. И не стеснялся своей любви. Я сразу понял, что в его груди билось честное, благородное сердце.
Были тут и книги самого Гл. Бородаева. На них тоже стояли лиловые штампы. Опытный глаз смог бы безошибочно определить, что чаще всего у писателя брали почитать его повесть под названием, которое заставило меня вздрогнуть: «Тайна старой дачи». Она была самой затрёпанной.
— Детектив? — шёпотом спросил я у Глеба.
Он утвердительно мотнул головой.
— Дай почитать…
— Но это же экспонат! — вмешался стоявший рядом Покойник. И лениво кивнул на плакат, вывешенный Мироновой: «Руками не трогать!»
— Тебя не касается! — ответил я Покойнику с плохо скрываемым раздражением. И вновь обратился к Глебу: — На одну только ночь!
— Хорошо, возьми, — сказал Глеб громко и внятно, как почти никогда раньше не говорил.
Мне показалось, ему было приятно, что он может разрешить, а мог бы и запретить. Но потом я подумал: «Нет, у него гордый вид просто потому, что я хочу почитать книгу его дедушки. Я бы тоже гордился. Это вполне естественно!»
Повесть произвела на меня огромное впечатление! В предисловии было написано, что «она относится к позднему периоду творческой деятельности Гл. Бородаева». Значит, на старости лет он вдруг полюбил детективы. А мои родители уверяли, что увлечение детективами — «это мальчишество». О, какие легкомысленные, поспешные выводы мы порой делаем!..
Да, «Тайна старой дачи» меня потрясла. Там было всё, что я так ценил в художественной литературе: убийство и расследование… Зимой на даче пропал человек. Исчез, испарился, как будто его и не было! Это случилось ночью. Прямо под Новый год! Все окна и двери были заперты изнутри. Утром на снегу не нашли никаких следов. На протяжении трёхсот двадцати трёх с половиной страниц пропавшего искали следователи, собаки и родственники. Но напрасно… Это был единственный детектив из всех, которые я читал, где преступников не поймали.
В послесловии было написано: «Итак, преступников не обнаружили… Но зато обнаружила себя творческая индивидуальность автора! Он не пошёл проторённым путём. В повести не найдёшь „чужих следов“, как не было их возле старой дачи после таинственного исчезновения… „Тайна старой дачи“ так и осталась тайной. Зато читателю есть над чем поразмыслить!»
