Ужин с шампанским - [33]

Ж е н щ и н а (с готовностью). Да я ведь уже говорила. Как живу? Утром на работу, вечером с работы… В прошлом году маму похоронила. В отпуске один раз в Сочи была, другой — в этой… в Мацесте… А большей частью дома оставалась.

М у ж ч и н а (зло). Я вот тоже сейчас в отпуске. Третий год зимой отправляют. Куда тут поедешь?

Ж е н щ и н а. А ты бы к нам. У нас зимой хорошо. Рыбку бы в проруби половил… Яблочки моченые с мороза… Ведь ни разу не навестил.

М у ж ч и н а (сухо). Времени не было.

Ж е н щ и н а (согласно кивает). Я понимаю, понимаю. Ты всегда много работал…

М у ж ч и н а. «Работал»! «Работал» — не то слово. Вкалывал от зари до зари. Вот ты говоришь — «похудел». А ведь я не только похудел, у меня радикулит… Спондилез у меня…

Ж е н щ и н а. Я знаю.

М у ж ч и н а. Знаешь? Откуда?

Ж е н щ и н а (поежившись). Холодно у тебя.

М у ж ч и н а. Верно, холодно. Хочешь, на кухню пойдем?

Ж е н щ и н а. Да нет. Ты лучше пальто мое принеси, я накину.

Мужчина приносит пальто.

Ты писал ведь… Мише-то Панкратову. Нечасто, но писал. А с Мишей я чуть не каждый день на улице вижусь…

М у ж ч и н а. И что же?.. Много он про меня рассказывал?

Ж е н щ и н а. Про радикулит говорил. Я тебе средство от него привезла. Меня Мишин сын… Павлик, научил. Травы целебные настоял. Он ведь — такая Мише радость — летом в медицинский институт поступил… Миша дом новый построил…

М у ж ч и н а (перебивая ее). Ну и как ты это себе представляешь?

Ж е н щ и н а. Что «это»?

М у ж ч и н а. Ну это… Жизнь нашу совместную.

Ж е н щ и н а. А никак… пока. Не знаю. Что заранее гадать?

Вновь слышно завывание ветра.

М у ж ч и н а. А почему же ты тогда, тогда-то не согласилась? (Возбужденно расхаживает по комнате.) Ведь я тебя как упрашивал! Как любил!

Ж е н щ и н а. Да и я тебя любила.

М у ж ч и н а. Так почему не согласилась?

Ж е н щ и н а (вздыхает). Ах, Федя… Глупая была, думала, куда мне за тобой? Ты — в большой город, в училище. А я что? Со своими-то шестью классами… Боялась помехой стать… А сегодня вижу, что ошибалась. У тебя не сложилось, и у меня тоже. (Улыбается.) Я ведь после первого же твоего развода хотела приехать. Да не решилась.

М у ж ч и н а (горячо). И зря!

Ж е н щ и н а. Теперь и я знаю, что зря.

М у ж ч и н а (подозрительно). А после второго что же не приехала?

Ж е н щ и н а. О втором я позже узнала. Ты уже снова женат был.

М у ж ч и н а (обхватив голову). Ну представь себе: вот ты приехала ко мне, прежнему. Так? А я ведь не прежний, я другой совсем. (Считает на пальцах.) Сколько лет прошло — шутка ли! И как ты с незнакомым этим человеком собираешься жизнь налаживать?

Ж е н щ и н а. Ах Федя! Ведь и я не прежняя. И я повидала. Да ты знаешь, наверное. Коля Степанов… Так глупо он погиб…

М у ж ч и н а (стискивает зубы, чтобы не стучали, достает из шкафа одеяло, накидывает на плечи). Что-то я тоже замерз. Так что ты про Мишу Панкратова говорила?

Ж е н щ и н а. Сын у него в институт поступил. В медицинский. Он ведь с детства врачевал. Собаку их, Дружка, от лишая какого-то спас… Вот настой тебе прислал…

М у ж ч и н а (раздраженно). Да не нужно мне никакого настоя. Видишь, хожу пока… И вообще… (Досадливо морщится.) Слишком все это внезапно. Не могу я так сразу. Решиться… Пойми. Не дети уже…

Ж е н щ и н а. Целебный настой…

М у ж ч и н а (резко). Не нужно. (Закуривает новую папироску.) Ничего мне не нужно!

Ж е н щ и н а (теребя пуговицы пальто). Ты извини, Федя. Ты уж год не писал, я испугалась — не случилось ли что. Я ведь подробностей-то не знала. Поэтому так наспех и собралась. Ты извини. (Достает из чемодана плоскую коньячную фляжку.) Это целебный настой.

М у ж ч и н а. Может, по рюмке, на прощание?

Ж е н щ и н а. Да нет, спасибо. (Поднимается, идет, но у двери задерживается.) Я в городе, наверное, еще дня три пробуду. В гостинице остановлюсь. Я заходила, у них места есть. Захочешь — разыщи. (Уходит.)

Дверь за ней захлопывается. Мужчина закуривает, садится на диван. По-прежнему стонет ветер. Мужчина вскакивает, распахивает окно, кричит: «Постой! Постой!» Торопливо одевается, вновь подбегает к распахнутому окну. Кричит: «Чемодан у тебя тяжелый, вот что. Одной не донести!»

На балконе

Вечер. Кандидат наук  Г у щ и н  и мастер спорта  С а м с о н о в  беседуют на балконе. Точнее говоря, на балконах, потому что у каждого балкон свой, но они смежные, и легкую перегородку приятели сняли, чтобы не мешала общаться. На той половине балкона, что принадлежит Гущину, набирает силу мощный столетник. Его специально вынесли подышать, и курить Гущину теперь позволяют только на лестнице. А на Самсонова этот запрет не распространяется. Итак, Самсонов курит, а Гущин с оглядкой, чтобы не заметили из комнаты, нет-нет, да и затягивается сигаретой приятеля. Снизу, из кустов, слышен вопль: «Помогите! Помогите!»

Г у щ и н (перегибаясь через перила, вглядывается в темноту). Хулиганья развелось! Кричат, визжат, куда только милиция смотрит?

С а м с о н о в. Не говори. И не только милиция. Если бы все дружно поднялись на борьбу, вот тогда мы бы их вывели. А то… Мне приятель из института физкультуры рассказывал: поручили ему скелет из кабинета анатомии на загородную спортбазу перевезти. Разобрал он этот скелет, сложил в чемодан, приехал на вокзал. Оглянуться не успел, чемодан у него свистнули. А через десять минут слышит из зала ожидания нечеловеческий крик. Оказывается, воришка там устроился, чтобы посмотреть, какие вещи украл. Открыл чемодан — и в обморок. Я к чему клоню. Хоть бы кто слово ему осуждающее сказал, так нет. Узнали, в чем дело, посмеялись и разошлись.