Ужасы на Западе - [112]

В течение многих веков антифеминистские выпады проповедников изменялись лишь по форме. Так, последователь Св. Иеронима, известный европейский миссионер XVII в. Жан Эд пишет:

"Дьявольские амазонки, вооруженные с ног до головы, ведут войну против непорочности; искусно завитыми кудрями, мушками, обнаженными плечами, шеей, руками они убивают эту небесную княгиню как в своей душе, так и у других".

В начале XVIII в. Гриньон де Монфор "объявляет войну" кокетливым, чванливым женщинам, завлекающим людей в ад:

Милые жены, красны девицы!

Прелестью вашей всякий прельстится,

Но не смущайте честных людей,

Друг вам — разбойник или злодей.

Тем, кто грешил, будь то стар или млад,

Дорога уже уготована в ад.

Распутству настанет конец, и тогда

Ждет вас в объятья свои Сатана.

Ваше известно непостоянство,

Нужно разрушить Идола чванства,

Вооружившись верой в Творца,

Войну против Зла доведу до конца.

Напомним, что эти церковные тексты предназначались для христиан, которые, по замыслу автора, должны были их петь. Существовало множество способов выражения страха перед прекрасным полом тех, кто был обречен на воздержание, а чтобы не впасть в искушение, они без устали объявляли о дьявольской опасности, исходившей от женщин. Следствием этого были ложные истины и необычайное снисхождение в отношении мужчин. Подтверждением этого может служить текст из панегирика, произнесенного в 1776 г. во Флеш в адрес Генриха IV.

"Господа, вспомним пагубные уловки, жертвой которых стал Генрих IV, и пребудем в печали по поводу бедной участи королей. Представительницы опасного пола предают забвению святые законы скромности и воздержания, усиливают дьявольским искусством свое обаяние и нападают без всякого стыда, торгуя своей добродетелью, оспаривая сомнительную честь первенства, чтобы лишить нашего героя твердости духа и сердца".

Будучи действенным средством христианизации, проповедь, начиная с XIII в., во многом содействовала ускорению в сознании людей страха перед женщиной. То, что в позднее средневековье оставалось за стенами монастырей, теперь стало достоянием широкой аудитории, оголтелым призывом церкви, в котором не делалось различия между монашеским и светским образом жизни, между сексом и грехом, Евой и Сатаной.

Очевидно, что своим ораторским искусством проповедники, разменяв мелкой монетой, щедро раздавали ту сумму христианских догм, которая была накоплена в научных трактатах. Для ученых богословов Также засиял новый свет в виде книгопечатания, которое позволило тиражировать нападки на женщин, ненависть к евреям, страх светопреставления.

Примером может служить составленный по заказу Иоанна XXII и почти забытый в наше время "О плаче церкви", автором которого был духовник Авиньонского двора францисканец Альваро Пелайо. Право же, эту книгу следовало бы изъять из библиотек. Она была издана в Ульме в 1474 г., переиздана в Лионе в 1517 г. и в Венеции в 1560 г. — хронология и география изданий говорят о широте ее распространения по крайней мере среди духовенства, управлявшего в то время сознанием людей. Вторая часть книги содержит перечень женских пороков и злодеяний из 102 пунктов. По компоновке и проводимым параллелям она схожа с "Крепостью веры", направленной против евреев. Она повторяет все самые острые нападки на женщин, собранные в "Молоте ведьм", причем делает это со ссылкой на Книгу Иисуса, Св. Павла, отцов Церкви и Книгу речений. Эти ссылки тем более опасны, что специально подобраны и оторваны от контекста, с тем чтобы подчеркнуть их антифеминистскую направленность. Видимо, эту книгу можно рассматривать как основное свидетельство религиозного пренебрежения женщиной. Безусловно этот призыв к священной войне против сообщницы дьявола может быть адекватно понят лишь с учетом того исторического времени и личности его авторов странствующих монахов, распространяющих христианство и озабоченных упадком Церкви.

В первой книге довольно тривиально говорится о создании Церкви. Во второй же — с пафосом о бедственном положении христианства. Среди прочих жалоб, в главе XIV, самой объемной во всей книге, содержатся горькие упреки дщерям Евы. Францисканец обвиняет то всех женщин, то каких-то, то некоторых, а то вообще женщину. Обвинительный процесс идет таким образом, что обвиняемая не имеет права на защиту. Сначала подразумевается, что ей присущи те же пороки, что и мужчине. Кроме того, у нее есть чисто женские пороки, о которых сказано в Писании:

Ее слова медоточивы;

Она лжива;

Она преисполнена лукавства; все лукавство и вся порча исходят от нее;

Она болтлива, особенно в церкви;

В порыве безумства, часто губит своих детей;

Некоторые неисправимы…

Несмотря на обилие обвинений, в этом перечне есть повторения, но нет внутренней стройности. Поэтому будет лучше объединить, без ведома автора, в семь пунктов содержащиеся в книге религиозные обвинения женщины, укоренившийся с незапамятных времен страх перед ней, авторитаризм патриархального общества и гордость клерикала:

Первая претензия характеризуется по крайней мере ясностью сознания автора: Ева была началом и матерью греха. Для своих несчастных потомков она символизирует изгнание из земного рая. Отныне женщина оружие дьявола, нарушение всякого закона, источник погибели. Она — глубокая пропасть, узкий колодец, она убивает тех, кого обманула, стрелы ее взгляда пронзают самых отважных, ее сердце — капкан охотника, она — горькая смерть и всем нам уготован конец (Введение к №№ 6, 7, 16).