Ужасно роковое проклятье - [31]

Я старательно прогнала тяжкие думы о своем шатком положении: жизнь в опасности, на работе неприятности, Франческо — не самый подходящий кандидат на роль верного поклонника. "У него визы не хватит, чтобы любить меня вечно", — усмехнулась я, когда вновь вернулось грустное воспоминание, что быстротечна страсть наша с каштановым красавцем из Италии. Отложив щетку, я зевнула и блаженно вытянулась на кровати. "Первый раз за эти дни хоть высплюсь!" — мелькнуло в голове. И тут взвизгнул дверной звонок.

Когда я услышала истерическое дребезжание, первой моей мыслью было: "Убью мерзавца!" Разумеется, я грешила на Оську. Ну, кто еще мог ворваться в мою квартиру без предупреждения, в два часа ночи, да еще так трезвонить. Опять, решила я, другу моему верному втемяшилась в голову идея, что неведомому киллеру понравилось меня обыскивать, и в данный момент он лупит меня по балде очередным персонажем из индийской мифологии, например, богиней разрушения Кали. Все это взорвалось у меня в мозгу, словно динамитная шашка, а взрывной волной меня бросило к самой двери. Не считая нужным даже замаскировать пижаму халатом, я распахнула дверь и рявкнула:

— Я жива!! Киллер заходил и просил передать тебе привет! — и обомлела, не закончив выкрика — на пороге стоял Микеле Чингьяле.

Вот этого совсем не ожидала.

Если бы за дверью оказался Франческо Кавальери — еще понятно, но Чингьяле? К тому же какой-то он был странный и выглядел так, точно целый день бегал по ипподрому с седлом и всадником на спине: еле-еле переводит дух, холеная бородка растрепана, волосы вокруг лысины стоят дыбом, глаза красные и безумные. Без извинений и без приглашения он вбежал в комнату и обернулся ко мне:

— Где Элеонора? — выкрикнул он.

— Что? — обалдело спросила я, чувствуя себя не то санитаркой, не то пациенткой сумасшедшего дома, в присутствии которой главврач с аппетитом ест живую лягушку.

— Где Элеонора? — нетерпеливо повторил Чингьяле и принялся мерить шагами мое жилье, — Она ушла днем, и до сих пор не вернулась! До сих пор! Лео практически не говорит по-русски, хотя считает, что знает язык. И она беспомощна, и если что-нибудь случится… — он остановился и посмотрел на меня, словно бык на тореадора, пригнув голову и раздув ноздри.

Так, похоже, что и этой ночью мне не удастся поспать.

Я протянула руку к разъяренному итальянцу, останавливая готовящееся словоизвержение. Чингьяле, судя по всему, в обычном душевном состоянии — человек спокойный, насколько вообще может быть спокойным итальянец, и профессионально ироничный как адвокат. Но сейчас он был готов разорвать того, кто стал причиной исчезновения милашки Элеоноры, пусть даже косвенной причиной. Необходимо хотя бы разобраться, за что я гибну неповинной.

— Стоп, синьор Микеле, вы обращались в милицию?

— Какая милиция? — взвыл Чингьяле, потрясая над головой сжатыми кулаками, — Ее же не похитили! И на каком языке я им объясню, что она ушла с этим, похожим на бородатого карликового верблюда! И я во всем виноват!

— В чем именно? — гнула я свою исследовательскую линию, стараясь восстановить картину событий.

— Мы поссорились! Я был раздражен тем, что он ходил и ходил за нею все время, а когда во второй день переговоров рухнуло это железное чудище, пытался отвести ее в паб, чтобы встряхнуться! Клянусь, — Чингьяле остановился и поднял руку, словно выступал перед судом присяжных, — я хотел лишь подшутить над ней. Вначале я просто посмеивался над жуткой внешностью и именем этого русского, над его манерами и сомнительным наличием у него даже капли таланта, говорил, что ее бы засмеяли, появись она с ним на улице — хоть в России, хоть в Италии. Даже спросил, не перепутает ли публика ее нового кавалера с неизвестным представителем сибирской фауны. Тогда успех, сказал я Лео, тебе обеспечен — как защитнице исчезающих видов. Она молчала и занималась своими делами, словно не слышала. Я еще поднажал. Вдруг она разозлилась и стала кричать, возмущаться моей ксенофобией, а под конец позвонила этому Тьябреткено и назначила ему встречу на три часа дня. Я не хотел пускать Лео, но был страшно зол, а потому обвинил ее в глупости и легкомыслии! Сказал, что все женщины произошли от куриц!

— А Элеонора? Что она вам ответила? — я с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться, представляя себе картину: в интимной обстановке номера-люкс роскошного отеля проводят романтическое свидание пышная синьорина Брилла и приплясывающий от нетерпения губошлеп Табуреткин.

— Лео не ответила, — увял Микеле, — Она просто ушла. А я стал ее ждать. Так всегда происходит! Вместо того, чтобы сразу ее задержать и поговорить, спокойно во всем разобраться, вечно я даю ей уйти и пытаюсь помириться лишь по возвращении, — он спрятал лицо в ладони, — Трусость проклятая, жалкие мужские потуги отодвинуть объяснение! Вечером, точнее, ночью я позвонил Франческо, спросил, где теперь искать Элеонору. А он посоветовал спросить у вас. Он сказал, что можно не брать с собой переводчика: вы хорошо говорите по-итальянски. Ваш телефон не отвечал до поздней ночи, и тогда я взял адрес у Кавальери и приехал сам. Я так надеялся, что вы все-таки дома! Помогите мне найти чертова паршивца, и я обещаю не убивать его, — адвокат помолчал и закончил, — по крайней мере, сразу.