Ужас в музее и другие рассказы - [17]
Дрожа от страха, я на цыпочках подкрался к двери, высоко подняв над головой свой фонарь. Гул настолько усилился, что его уже нельзя было сравнить даже с пчелиным роем. Мухи пришли в бешенство из-за того, что их жертва оказывала им сопротивление. А ведь живая добыча, наверное, была для них куда приятнее трупа!
В доме была страшная духота, и мне очень хотелось пить. Я вспомнил о еде и вине, но, едва взглянув на стол, тут же с отвращением отшатнулся. Неужели всего несколько минут назад я мог есть эту пищу, сплошь кишащую жирными белыми червями и яйцами мух? Или все это успело стухнуть за то время, пока я отсутствовал?
И вдруг над головой я услышал громкое победное жужжание, повернул голову и замер, не в силах пошевелиться.
На кусок тухлого мяса величественно опустилась огромная жирная муха размером с грецкий орех. Она не двигалась, но в ее позе было что-то вызывающее и зловещее. Через секунду к ней присоединились еще две такие же, и теперь жужжание стало слышно даже в гостиной.
Я посмотрел на дверь спальни, и вопль ужаса вырвался из моей груди. Из-под двери сплошным потоком ползли насекомые величиной с крупную вишню, не меньше. На мгновение останавливаясь у щели, они расправляли крылья и взлетали на стол. Там они занимали боевую позицию, выстраивались ровными рядами позади трех своих предводителей.
Адский гул наполнил все помещение. Мухи торжествовали. С дьявольской методичностью они готовились к последней атаке. Им удалось перехитрить меня, и теперь они только ждали сигнала к нападению. А я стоял парализованный, наблюдая, как они продолжают выстраивать свои ряды. Несколько секунд они сидели на столе неподвижно и поджидали, пока последние солдаты этой безумной армии займут свои места. А потом, как одно существо, разом поднялись в воздух, и все вокруг загудело от движения миллионов их крыльев, и гул этот гимном смерти разнесся по всему дому.
С диким криком я выбежал в кухню, уронив по дороге фонарь, а тысячи паразитов с ревом вихрями носились вокруг меня, садились на лицо, шею, забивались в уши и рот. Я ничего не мог видеть и, слепо отбиваясь от них, насилу вскарабкался на стол у окна. До земли было не менее шестнадцати футов, но я ни секунды не колебался. В доме чума, мухи несут ее на себе, а значит, вся пища тоже была заражена! Едва вспомнив о еде, я почувствовал отчаянный приступ тошноты.
Окончательно теряя голову, я размахнулся и кулаком высадил стекло. И хотя судьба моя была уже предрешена, я решил обмануть этих тварей. Пусть лучше жрут мой труп, но живое тело - никогда!
- Выносите трупы! - в истерике закричал я.
А потом закрыл глаза и шагнул в пустоту.
На этом бродяга смолк, и конец истории я узнал уже от его врача, которого встретил на улице, выходя из больницы.
- Его подобрали в одном из переулков в Холборне. Несчастный случай - грузовик переехал ему - ноги. Бедняга, он почти умирал от голода и, естественно, бредил. И с тех пор я никак не могу заставить его забыть всю эту чушь, которую он вам сегодня рассказывал.
Весь вечер я размышлял над услышанным. Правдива эта история или же являет собой бред больного? Так и не найдя ответа, я отправился в Холборн, но не смог разыскать того дома, о котором шла речь в рассказе бродяги. Шофер скорой помощи показал мне то место, где подобрали несчастного. Долгое время я наводил справки и выяснил, что дорога проходит здесь над местом захоронения жертв великой эпидемии Черной Чумы.
НОЧЬ ПОД ОБСТРЕЛОМ
- Спагетти готовы, я уже иду, - раздался из кухни веселый голос Мэригольд.
Внезапно за окном взвыла и стихла сирена воздушной тревоги, и ее тут же подхватили другие, с той стороны реки.
Мэригольд вошла в гостиную с подносом в руках.
- Если будет слишком шумно - спустимся вниз. А пока давай спокойно пообедаем, - с улыбкой сказала она, развязывая розовый в цветочек передник. Мэригольд была одета в свое любимое желтое ситцевое платье, которое так ему нравилось.
Через открытые окна на скатерть падали оранжевые лучи заката. Их квартира находилась на седьмом этаже в большом старом доме на набережной. Внизу серебрилась Темза, подернутая легкой осенней дымкой.
- Садись, дорогой, - сказала она. - И посмотри, что я приготовила. Правда, я становлюсь настоящей хозяйкой?
Но он не смотрел на дымящееся блюдо, которое она держала в руках. Он разглядывал волосы Мэригольд, такие мягкие и золотистые, и ее глаза, полные счастья и любви.
Ей было двадцать лет, и шел уже пятый месяц их супружества.
- Ну сядь, пожалуйста. И чего ты так уставился? Я что, перепачкала себе нос помадой?
- Нет, - ответил он, пододвигаясь ближе к столу. - Просто я люблю тебя, и мне нравится на тебя смотреть.
Неожиданно где-то рядом раздался оглушительный взрыв, и вслед за ним что-то с тяжелым грохотом рухнуло.
- Боже мой! - воскликнула Мэригольд, вскакивая со стула. - Это совсем уже близко!
И прежде чем он успел ответить, тишина снова разорвалась пронзительным визгом бомб, дом опять затрясло, и стекла зазвенели от удара волны.
- Быстрее вниз! - крикнул он.
Мэригольд послушно взяла сумочку. С тех пор, как начались бомбежки, она всегда была наготове. В сумочке лежали деньги, его письма к ней, фотографии, крем для лица, губная помада и обручальное кольцо.
