Уж эти мне мужчины - [3]

Пенелопа, жена Лоренцо, приняла предложение о разводе с огорчившим судовладельца энтузиазмом.

— Ты получишь свою свободу и свою костлявую андалузскую шлюшку, старый бестолковый кобель, — демонстративно и оскорбительно расхохотавшись, заключила Пенелопа. — Но эта девка слишком дорого обойдется тебе — ровно в половину твоего состояния.

Жестокая реальность, как айсберг, неожиданно вынырнувший из тумана, разнесла в щепки утлую лодчонку романтической страсти. Лоренцо ни за что на свете не желал терять половину своих кораблей.

— Не понимаю, что со мной произошло, — жаловался он своему адвокату. — С каких это пор я начал думать членом, а не головой?

Адвокат сочувственно поджал губы.

— Еще не все потеряно, — сказал он. — Если ты докажешь, что твоя связь с Мириам прекратилась до подачи заявления на развод, жена не сможет отсудить у тебя половину имущества.

— Ты не знаешь Мириам, — пессимистично заметил судовладелец. — Она считает, что заглотила жирного червя, и ни за что не выпустит наживку. Я влип.

— Ты плохо знаешь женщин, — заметил адвокат. — Стоит показать твоей модели более привлекательную приманку, и ты в один миг станешь свободен. У меня на примете есть такой червь…

Две недели спустя журналы опубликовали фотографию, на которой полураздетая Мириам Диас Флорес страстно целовалась в машине с итальянским герцогом Лекиньо, который был знаменит тем, что, не имея ни гроша за душой, тем не менее вел роскошную жизнь, соблазняя богатых дам звучностью своего титула и блеском черных похотливых глаз. Привлекало внимание то, что дело было поздним вечером, но свет в машине был услужливо включен, словно приглашая фотографов как можно выразительнее запечатлеть любовную сцену.

Герцог Лекиньо получил свои сто тысяч долларов, Лоренцо Сарасола устроил бурную и некрасивую сцену ревности, после которой окончательно порвал с надоевшей моделью, Пенелопа получила развод и приличное содержание. Все были довольны, и только Мириам осталась на бобах. Ей было уже двадцать три года — возраст почти критический для профессии манекенщицы.

С присущей ей бульдожьей хваткой Мириам вцепилась в Гонсало, сына герцогини Альмы, наследника самого большого состояния Испании. Были страстные ночи и бурные объяснения в любви, но, как всегда, судьба-злодейка, на сей раз принявшая обличье жестокосердной герцогини-матери, вновь разрушила матримониальные планы искательницы сокровищ.

— У меня нет ни гроша, — со слезами на глазах поведал влюбленный Гонсало. — Все мои счета оплачивает мать. Конечно, я собираюсь унаследовать герцогский титул, но я никогда не работал. У меня нет своих денег, и я не смогу содержать тебя. Мама сказала, что, если я женюсь на тебе, все, что я буду получать, — это около тысячи долларов в месяц. Я не смогу так жить и не имею права обречь тебя на нищенское существование!

— Что значат деньги в сравнении с истинной любовью! — пылко воскликнула Мириам, прикидывая про себя, сколько лет может протянуть еще паскудная старая карга. Старая карга была еще не слишком стара и обладала завидным здоровьем, так что шансы манекенщицы в ближайшее время стать герцогиней были столь же призрачны, сколь и надежда на главный приз в национальной лотерее. Пришла пора присмотреть себе новую добычу.

Три дня назад, на престижной презентации нового мужского одеколона «Прикосновение дьявола», одетая в полупрозрачное розовое платье модель, инспектируя оценивающим взглядом мужской контингент, издала тихий вздох удивления и восхищения, выделив из толпы гостей высокого стройного мужчину в белом смокинге.

— Это же маркиз де Арнелья! — воскликнула Мириам, всегда тщательно изучавшая все иллюстрированные журналы, посвященные жизни высшего общества. — В жизни он выглядит еще лучше, чем на фотографиях!

Мириам хищно улыбнулась. В ее жизни вновь обозначилась цель.

— Ничего страшного, не беспокойтесь! — воскликнул Альберто де Арнелья, когда Мириам, споткнувшись, пролила красное вино на его белоснежный пиджак.

— Какая же я неловкая! — воскликнула модель. — Боже, я испортила ваш костюм!

Альберто с возрастающим интересом окинул взглядом почти не прикрытые полупрозрачным платьем ноги фотомодели.

— Я навсегда сохраню это пятно в память о нашей встрече! — галантно воскликнул он, грубо чертыхнувшись про себя. — Белизна слишком скучна. Ей не хватает живости красного цвета. Белое и красное, верность и любовь, что может быть романтичнее! Вы не испортили мой смокинг, наоборот, вы украсили его!

Мириам, закатив глаза, томно вздохнула.

И теперь, три дня спустя, проснувшись в его постели после бурной ночи любви, она твердо решила ковать железо, пока горячо.

— Мы позавтракаем дома или поедем куда-нибудь? — закинула она удочку.

— Я всегда завтракаю с мамой, — припоминая подробности романа своей новой подружки с сыном герцогини Альмы, ответил Альберто с плохо скрытым сарказмом. — Думаю, тебе будет приятно познакомиться с моей любимой мамочкой. Она делает все, чтобы я был счастлив, и я уверен, ей будет приятно, если мы втроем после завтрака затронем вопрос о нашей свадьбе.

— Нет, только не это! — воскликнула Мириам, после истории с Гонсало ненавидящая само слово «мамочка». — Как-нибудь в другой раз. Думаю, еще слишком рано обсуждать вопрос о свадьбе с членами твоей семьи. К тому же я совсем забыла, у меня через полчаса деловая встреча с представителем одного из агентств.