Узбекский барак - [16]

— Кому ты должна? — негромко спросил Игорь Андреевич. — Это ты можешь сказать?

— Ты его знаешь… — ответила Марина. — Недавно я вас познакомила.

Жена удивленно посмотрела на Игоря Андреевича.

— Ты мне ничего не рассказывал…

— И правильно сделал… — Марина снова машинально достала зажигалку, потом, спохватившись, положила ее на место.

— Ну тогда обсуждайте без меня, — оскорбленно сказала Полина и встала, чтобы уйти, одновременно ожидая, что ее остановят.

Так было каждый раз, когда они устраивали семейный совет.

Когда дверь за матерью закрылась, Марина блаженно закурила, пустив дым к потолку.

Потом спохватилась, взглянув на отца.

— Извини, все забываю… — она потушила сигарету и разогнала рукой дым. Кстати, что за народный целитель тебя пользует? У тебя проблемы?

— Этот целитель мои проблемы не снимает, — неохотно ответил Игорь Андреевич. — Он их создает. По моей просьбе.

Она какое-то время молчала, пристально глядя на него.

— Папа, тебе не кажется, что твое недоверие ко мне достигло критической отметки? И особенно — после той истории, когда тебя чуть не убили? Ведь я сделала все, чтобы этих подонков поймали.

… Этой весной, когда он вечером проходил через небольшой сквер недалеко от своего дома, ему встретилась группа подростков, пять или шесть человек. Они о чем-то громко между собой спорили, но, увидев его, сначала замолчали, а когда он проходил мимо, молча, как по команде, набросились, сбили с ног и принялись колотить, сопя и издавая нечленораздельные, утробные звуки.

Игорю Андреевичу запомнилось охватившее его, прежде чем он потерял сознание, тупое безразличие, сменившее боль и страх.

Он пришел в себя, чувствуя, как теплая кровь разливается по лицу и шее, когда пожилые женщины, назвав его по имени-отчеству, охая, помогли подняться и под руки довели до дверей квартиры. Это были его соседки, гулявшие поблизости со своими собаками.

— Спасибо… — едва слышно произнес он разбитым ртом, по-прежнему их не узнавая. — Только не надо, не звоните, жена спит, я сам…

Но им пришлось достать из его кармана ключи и отпереть дверь.

— Скажите, Игорь Андреевич… — негромко спросила одна из соседок, когда они вошли в прихожую. — Это месть за вашу последнюю статью о произволе и злоупотреблениях чиновников департамента образования? Мы как раз сегодня ее обсуждали.

Несмотря на сумрак, головокружение и подступающую тошноту, он скорее угадал, чем заметил, как сострадание на их лицах сменилось любопытством.

— Не знаю… — пробормотал он, чувствуя, что его сейчас стошнит, если до этого не потеряет сознание. — Извините… И еще раз спасибо.

Он закрыл за ними дверь, чтобы не увидеть, как их любопытство сменилось разочарованием, и сел на пол.

По поводу случившегося потом было написано и сказано немало благоглупостей про покушение на свободу слова, заказную расправу и преступное бездействие властей.

Своих соседок-спасительниц Игорь Андреевич снова увидел, когда они приехали к нему в больницу с цветами в сопровождении молодого длинноволосого корреспондента и телеоператора. Они собирались снять трогательную сцену встречи спасенного со своими спасительницами. Корреспондент остался недоволен, когда увидел Игоря Андреевича и окружающую его обстановку. Пострадавший показался ему недостаточно избитым. И вообще, где аппарат искусственного дыхания, хотя бы капельница, где, наконец, любящая супруга, дни и ночи проводящая у постели мужа?

Для вящей убедительности он хотел наложить грим на лицо больного, дабы придать ему недостающей бледности, а то и синевы, но Игорь Андреевич категорически воспротивился.

— Поймите, — убеждал корреспондент. — Вы, творческий человек, не можете не знать, как важно вызвать у зрителя потрясение, чтобы повысить градус общественного возмущения против выродков и тотальной безнаказанности. И тем помочь нашему обществу справиться с позорящим его явлением…

Сошлись на том, что Игорь Андреевич будет прикрывать глаза, изображая страдания, когда на него наведут камеру.

Затем соседки, исподтишка заглядывая в шпаргалки, стали задавать идиотские вопросы: «Не жалеете ли вы после случившегося, что когда-то выбрали такую опасную профессию?», «Что вам сейчас велит ваш гражданский долг — продолжать разоблачения коррумпированной верхушки либо отступить перед ее недвусмысленными угрозами?». Игорь Андреевич старался не смотреть в их сторону, чувствуя, что его начинает мутить. Наконец в палату вошел дежурный врач. Взглянув на посеревшее — без всякого грима — лицо больного, он показал на часы.

Игорь Андреевич не стал смотреть это действо, когда его показали по телевизору. Полина потом рассказывала: соседки, отвечая на вопросы собравшихся в студии, бойко говорили о моральном облике жертвы беспредела: какой он простой и отзывчивый в быту и какая у него замечательная семья. После них выступил большой милицейский чин, заверивший присутствующих, что преступников непременно найдут. И еще добавил, будто министр взял это дело под контроль.

— Какие подонки… Нет, папа, как хочешь, но этого нельзя так оставлять! каждый день твердила Марина, когда Игоря Андреевича под подписку отпустили из больницы. Она не находила себе места. — Мы должны их найти.