Узбекистан. Природа. История. Экономика. Достопримечательности. Религиозные центры - [53]

Николай Константинович по своей инициативе проводил в Средней Азии целенаправленную прорусскую политику. Он приглашал в Туркестан казаков-переселенцев, которым выдавал ссуды. На орошаемых землях были созданы 12 больших русских поселков. Николай Константинович писал: «…Мое желание – оживить пустыни Средней Азии и облегчить правительству возможность их заселения русскими людьми всех сословий». Он считал, что переселение казаков, крестьян в эти места – дело государственной важности, даже необходимости, потому что России нужно иметь в этих местах опору в лице своих граждан. К 1913 г. выросло 119 русских селений в этих местах.

Хотя Николая Константиновича по указанию свыше запрещалось называть «Его императорское высочество», к нему именно так обращались представители царской администрации. Николаю Константиновичу запрещалось носить военную форму, но он считала себя офицером и обязанным думать о служивых людях. В первую очередь он обеспечил водой месторасположение Туркестанского военного округа. Он на свои личные средства построил дома для ветеранов-«туркестанцев» и положил на их нужды капитал в 100 тыс. рублей.

Николай Константинович ощущал себя реальным хозяином в Туркестане. Местный генерал-губернатор обращался к нему «Ваше императорское высочество», пытался слегка укорять его за то, что он не выполняет правила «домашнего ареста», в котором он официально пребывал. А Николай Константинович на Туркестанского генерал-губернатора реально плевал, мог за неугодные в его адрес слова ударить с размаха его по лицу – и все сходило Николаю Константиновичу с рук. Но официально установленные условия его жизни действительно были для него неприемлемыми. Например, ему разрешалось общаться только с теми, кто значился в особом списке, прогулки разрешались только пешком, что для него – профессионального военного, мастера верховой езды, являлось унижением. Высшим местным чинам давалось право арестовывать его за неповиновение и не считать его членом императорского дома, воспринимать его только как частное лицо. Он был ограничен в свободе передвижения и был вынужден всякий раз обращаться на этот счет к какому-нибудь полицейскому чину. Николай Константинович по-своему страдал от этих унижений и чаще всего большинство установленных ему правил не выполнял.

В конце концов он стал жить фактически так, как хотел. Мог даже позволить себе в частных разговорах ругать или критиковать царскую семью, мог спьяну «звать Русь к топору». Мог спрашивать своих гостей: признают ли они его законным претендентом на императорский престол. Он мог спорить, что больше всех выпьет спиртного и останется в своем уме, на своих ногах сможет передвигаться, сохранит трезвую голову – и выигрывал все подобные пари. Он до самых последних дней оставался любителем любовных романов. Но он действительно был красавцем, высокого роста с прекрасной военной выправкой, умел ловко ухаживать за приглянувшимися ему дамами и щедро одаривать их. Николай Константинович всегда имел бешеный успех у всех женщин. Он умудрился без разводов иметь три жены и считал, что это даже мало (ведь по местным мусульманским правилам можно иметь четыре жены). Кроме того, у него всегда были любовницы – молодые женщины и замужние дамы. Первая жена у него появилась в 1878 г. – Надежда Александровна Дрейер, дочь полицмейстера, ему тогда было 28 лет, ей – 17 лет. В 1895 г. появилась вторая жена – казачка Дарья Елисеевна Часовитинова, ему тогда было 45 лет, ей – 15 лет. Он с обеими женами везде и появлялся. В 1900 г. у него появилась третья жена – дочь мелкого чиновника, гимназистка Валерия Хмельницкая, ему тогда было 50 лет, ей – 15 лет. Всех своих жен в материальном плане он обеспечил, были от жен и любовниц дети, но судьбы их были в основном грустными (см. наши книги: «Дворцы Санкт-Петербурга. Наследие Романовых». М.: Вече, 2013, 2015, 2018).

Местные жители предпочитали называть Николая Константиновича «Ташкентский князь», нередко простые люди шли к нему, а не к представителям царской власти, чтобы получить работу, ощутить защиту от неправды и простое уважение к ним, как к людям, а не бесправным рабам. Николай Константинович держался высокомерно со знатью и благоволил простым людям, за что они любили, искренне уважали его. А Николай Константинович нередко перед разными людьми повторял: «Народная любовь и благодарность бесхитростных простых людей Туркестана будут посильнее бронзовых памятников и мавзолеев».

Николай Константинович оставил любопытное завещание. Он – единственный в Туркестане миллионер, обеспечив свою семью, большие средства оставил на поддержание оросительной системы, каналов, прорытых им и переданных им государству, а также на строительство новых сельских школ и материальную поддержку учителям Туркестанского края, ташкентскому университету и политехническому институту (они получили и его ценнейшую библиотеку), на помощь ветеранам русской армии, служившим в Средней Азии.

Николай Константинович приветствовал Временное правительство в феврале 1917 г. и отправил в его адрес в Петербург поздравительную телеграмму. Временное правительство сняло с него арест, наложенный на него в 1874 г., так что Николай Константинович смог более двух лет (1917–1919) пожить свободным человеком. Умер он в возрасте 69 лет в 1919 г. на руках у своей любимой дочери Дарьи (ее матерью была его вторая жена, Д.Е. Часовитинова), так и не оправившись от тяжелого воспаления легких. Но есть версия, что Николая Константиновича расстреляли комиссары в его имении «Золотая Орда», ведь для них он был прежде всего родственником сверженного царя и теоретически мог претендовать на российский трон при его восстановлении.