Уйти от себя… - [5]

Александр завозился на полу, с трудом поднялся, пытаясь придать своему телу вертикальное положение, покрутил головой и произнес почти трезвым голосом:

— Не-а… не полегчало.

Потрогал свою скулу, поднес руку к глазам, сокрушенно рассматривая следы размазанной крови. Взгляд его переместился на Ирину. Ярость после небольшой стычки, которая закончилась для него так бесславно, куда-то ушла, остались только обида и сожаление.

— Ира, я ухожу.

Он укоризненно взглянул ей прямо в глаза, пытаясь не моргать, чтобы она поняла всю серьезность его заявления. Потом повернулся к Плетневу, который подпирал спиной косяк двери и молча смотрел на Турецкого.

— И от тебя, Плетнев, ухожу. Из «Глории». Поняли? У-хо-жу! От всех! На фиг!

Плетнев выдержал взгляд Турецкого и спокойно произнес:

— Нет. Не поняли. Проспись сначала, а потом уже поговорим. На трезвую голову…

— Зря не поняли! От этого не проспишься… В общем, я улетел, а вернуться не обещал. Так и знайте, дорогие товарищи… Блин!

Он пошатнулся, поворачивая непослушное тело к двери, и вышел, оставив ее открытой. Ирина и Плетнев не сдвинулись с места — оба обиделись на Турецкого за незаслуженные подозрения, а Антон еще к тому же и схлопотавший от коллеги по морде. Опять-таки ни за что. Они прислушивались к его неуверенным шаркающим шагам, пока он спускался по ступенькам вниз, что-то бормоча себе под нос. Внизу хлопнула дверь.

— Ушел… — растерянно обронила Ирина.

В ее глазах стояли слезы. Лицо было растерянным и выражало полное недоумение и какую-то детскую обиду. Антон закрыл дверь, зачем-то подергал ее, словно проверяя надежность замка.

— Пошли в комнату, — скомандовал он и решительно потянул Ирину за рукав.

Она послушно побрела за ним, не веря в то, что произошло. Как он мог? Как Шурик мог устроить мордобой в чужом доме? Да еще с кем? С человеком, которого сам же спасал когда-то. И как он мог подумать, что Ирина ему изменяет? Ведь он нарочно не сообщил, что приедет раньше, — вдруг мелькнула ясная мысль. Он их хотел застукать! Ира от возмущения и обиды всхлипнула и шмыгнула носом.

Антон подвел ее к дивану.

— Садись и слушай: он вернется. Придет в себя и вернется, — пообещал он Ирине, успокаивая ее. Но сам в этом не был уверен. Он уже хорошо изучил Турецкого и знал его упертый характер.

— Антон, я боюсь, что ты не прав… Я никогда не видела Шурика в таком состоянии. Мы, конечно, ссорились, скандалили, какая семья обходится без этого? Но чтобы такое?..

Ирина с потерянными видом сидела на стуле, и ей было себя очень жалко. Ни за что ни про что выслушивать в свой адрес гнусные подозрения, в то время когда у самой Ирины были гораздо более веские причины ревновать мужа. Как говорят в народе, свалил с больной головы на здоровую. Ой, как же погано на душе! И совершенно непонятно, что теперь делать. В голове полная неразбериха, а от Антона, похоже, не приходилось ждать какого-то конкретного совета. Он и сам сидел как в воду опущенный. А еще мужик! Все они такие — оставляют слабую женщину наедине с ее безутешными мыслями…

Через двадцать минут прибыла Катя и очень удивилась, что о ней, оказывается, все забыли. Дверь открыли не сразу, ликующих воплей она не дождалась, а когда увидела попорченное лицо Антона и заплаканную подружку, бог весть какие мысли пришли ей в голову.

— Ребята, я даже думать боюсь, что вы тут натворили за это короткое время… — весьма неуверенно попыталась она пошутить.

Но всем был не до шуток. Антон сидел надутый, как сыч. Ира, всхлипывая, поведала о событиях, предшествующих веселому появлению замешкавшейся подруги.

— Ну подрались мужики, — увещевала ее Катя. — Так ведь испокон веку мужчины за женщин дрались. Даже на дуэли! А тут незначительные телесные повреждения, смех один.

— Катя, так ведь он ушел! — в отчаянии заламывала руки Ирина.

— Проклял? — деловито спросила Катя. — Нет? Ну так что ты паришься? Иногда мужу полезно поревновать, чтобы вернуть остроту чувств. А то у вас жизнь была относительно спокойной, с небольшими семейными встрясками, прямо неинтересно как-то. А тут драка, дикая ревность, Шекспир отдыхает! И главное, дорогая, ты представляешь, какой накал чувств у вас возникнет в момент счастливого примирения?!

— У тебя одно на уме… — слабо возразила Ирина.

Антон мрачно слушал женский треп и в который раз поражался легкомыслию девчонок, как он иногда называл их, зная, что им это нравится.

— Ну что, несчастные мои? Я полагаю, поездка на дачу отменяется, — взяла инициативу в свои руки Катя, видя, что ее друзья явно не в состоянии принимать какие-либо решения. — Зря я так мучилась, торчала в этих пробках, голодала, испытывала жажду и прочие жизненные лишения. А теперь еще придется тебя, Ириша, везти домой. Не станешь же ты ночевать у постороннего мужчины? Или теперь уже станешь? Вряд ли Саша вернется проверять… — игриво взглянула Катя на Антона.

Тот что-то невнятно промычал — дескать, что хотите, то и делайте. Я свое уже сегодня получил. Ни за что…

— Домой хочу, — жалобно ответила Ира. И тут же спохватилась: — Так ты же голодная… Давай я тебе чай вскипячу. А ты пошарь у Антона в холодильнике, может, что-то надыбаешь. Или будем сумки распаковывать?