Увлечение герцога - [8]

Словом, в чем бы ни заключалась причина, молодой человек понимал, что знает о своих родственниках очень и очень мало.

Откровенно говоря, о вице-короле или любом другом выдающемся джентльмене, коих он немало встретил в Индии, ему было известно больше, нежели о членах собственной семьи.

Он решил, что, как только доберется до Лондона, то сразу же обратится к поверенным, поскольку, если верить газетному сообщению, они и сами разыскивали его.

Но для начала было неплохо узнать, как их зовут и где расположены их конторы.

Дед, конечно, мог воспользоваться услугами адвоката в Норфолке, неподалеку от которого и находился Грейнджмур, но Майкл счел это маловероятным. А потом он вдруг вспомнил о Грейнджмур-хаусе на Парк-лейн. Кто-либо из тамошних обитателей должен наверняка знать имена поверенных.

Кроме того, ему могли подсказать, кто сейчас живет в Холле.

Итак, приняв решение, он нанял экипаж и приказал отвезти себя в центр Лондона сразу же после того, как корабль пришвартовался в Тилбери.

Поскольку весь багаж у него был с собой, он спохватился, что будет не совсем удобно заявиться с ним в Грейнджмур-хаус, ибо это может создать впечатление, будто он желает немедленно, без предварительного уведомления поселиться в особняке.

Поэтому он попросил кучера отвезти себя в какую-нибудь тихую гостиницу в Мэйфэйре.

– Их там полно, сэр, – сообщил тот, – но они вроде как дороговаты.

– Я не собираюсь задерживаться там надолго, – ответил Майкл.

Его привезли в гостиницу, которая казалась тихой и респектабельной, а когда он поинтересовался, имеется ли у них свободная комната на ночь, таковая обнаружилась за сумму, которую он счел вполне адекватной.

Поскольку вице-король приказал ему не возвращаться в Индию до тех пор, пока это не будет безопасно, он снял со своего счета в банке значительную сумму наличными.

Можно сказать, что служба в армии позволила ему сэкономить достаточно денег, к тому же, вложив их в кое-какие быстро развивающиеся компании в Калькутте, он изрядно приумножил собственное состояние.

Майкл планировал потратить некоторую его часть на ремонт своего дома, и, поскольку тот был невелик, это должно было обойтись ему совсем недорого, но не стоило забывать и о том, что теперь он стал новым владельцем Грейнджмур-холла, который разительно отличался от его родного дома.

Но пока что деньги, совершенно очевидно, особой роли не играли.

Оставив багаж у портье в гостинице, Майкл зашагал по направлению к Парк-лейн. Он думал о том, с каким радостным волнением спешил нанести визит Фелицате, но вспомнил и то, хотя сейчас те события уже не казались ему столь важными, в каком отчаянии покидал ее тогда.

Проходя мимо ее дома, Майкл дал себе клятву, что больше никогда не позволит себе терзаться муками любви.

Никогда более он не будет искать смерти только потому, что какая-нибудь женщина разлюбила его.

Грейнджмур-хаус находился чуть дальше по Парк-лейн, и, подойдя к особняку, он отметил, что тот выглядит в точности так же, как и несколько лет тому.

Окна по-прежнему были закрыты ставнями, а сам дом, казалось, обветшал еще больше. Совершенно очевидно, подумал Майкл, что здесь никто не живет с тех пор, как он в последний раз был здесь.

А потом ему вдруг показалось, будто он вновь вернулся в Большую игру.

Майкл сказал себе, что будет гораздо лучше, если он выяснит положение дел в Грейнджмур-хаусе, не выказывая личной заинтересованности в нем.

Это была всего лишь предосторожность, но Майкл на собственном нелегком опыте усвоил, что, прежде чем сделать очередной шаг, неплохо бы подумать, к чему он приведет.

Его вело словно бы шестое чувство, то самое, что направляло его в Индии и не раз спасало жизнь ему и сотням других людей в борьбе с невидимым врагом.

Он быстро обдумал, что скажет, после чего взялся за молоточек на входной двери, которая отчаянно нуждалась в покраске.

Раскатистый стук показался ему достаточно громким, но ответа не последовало, и он впервые задумался о том, что дом действительно может оказаться необитаем. Пожалуй, здесь не осталось никого, кто присматривал бы за ним.

Он вновь постучал, подождал еще несколько минут и, не получив ответа, обошел дом вокруг.

Особняк, подобно множеству домов на Парк-лейн, был окружен садом, в нижней части которого имелась калитка. Через нее можно было попасть в конюшни, где содержались лошади.

Обойдя дом сбоку, Майкл обратил внимание, что сад пребывает в крайнем запустении. Сквозь заросли сорняков пробивались к солнцу и свету всего лишь несколько весенних цветов.

Чтобы попасть к двери черного хода, нужно было спуститься по каменным ступенькам в подвальную часть здания.

Ступеньки содержались в чистоте, и Майкл заметил, что занавески на одном из окон приоткрыты.

Что ж, по крайней мере, это внушало надежду, и он постучал в дверь.

Вскоре изнутри донесся звук тяжелых шагов.

Дверь ему отворил пожилой мужчина с белыми как снег волосами, и Майкл решил, что перед ним смотритель.

– Прошу прощения, что побеспокоил вас, – начал он, – но я стучал в переднюю дверь и мне никто не ответил.

– Это я должен просить у вас прощения, сэр, – отозвался старик, – но слух у меня уже не такой острый, как раньше.