Увечный бог. Том 2 - [5]

Призраки вернулись обратно в свои тела. Мухи метнулись врассыпную.

Прошло несколько мгновений, и конечности зашевелились, послышалось хриплое дыхание. Не можем же мы их так оставить, а, Трейк? А ну, ты, кусок бессмертного навоза, исцели их.

Поляна заполнилась силой, разгоняя проклятие этого мира, все проявления зла, которые царили здесь, наслаждаясь безнаказанностью. Они ушли. Развеялись.

Остряк вспомнил, как сидел у походного костра, а Драсти о чем-то распинался. Лицо его было подсвечено пламенем. В памяти всплыли слова:

– Нравится тебе это ли нет, Остряк, но война – двигатель цивилизации.

И кривая усмешка.

– Слыхал, Трейк? Я только что понял, зачем ты мне подарил эту способность. Все ради скорейшего достижения цели. Одной рукой благословляешь, другую протягиваешь за монетой. И тебе заплатят, что бы ни случилось. Что бы ни случилось.

Перед ним стоял теперь двадцать один молчаливый воин. Кожа очистилась, глаза горели. Он мог бы повести себя жестоко и просто забрать их.

– Он должен был сделать так, чтобы вы меня понимали. Наверное.

Воины осторожно закивали.

– Отлично. Вы можете остаться здесь, вернуться к сородичам – если они еще живы. Можете попытаться отомстить тем, кто вас убил. Однако вы знаете, что проиграете. Злу, разгулявшемуся на вашей земле, вы ничего не сможете противопоставить.

Он пожевал губами, подбирая слова.

– Вы воины. Если пойдете за мной, знайте, что нас ждет битва. Это наш путь. – Он сплюнул. – Можно ли в битве добыть славу? Идите со мной и узнаете.

Остряк пошел, и воины пошли за ним следом.

Когда он пробудил свою силу, они подбежали ближе. Это, друзья, называется слиянием. А это, друзья, тело тигра.

Огромного такого тигра.

Трое путников в странном облачении, которых они настигли на тропе, едва успели вскинуть палки, как Остряк уже врубился в них. Очень скоро от трех бледных людей ничего не осталось. Остряк ощутил удовлетворение спутников. И разделял его. Со злом можно сделать только одно. Схватить челюстями и раздавить.

А потом они покинули этот мир.

В каком месте кости выбрасывает на берег, словно обломки?

Маппо попытался разглядеть хоть что-то в плоской, слепящей от солнца пустыне перед собой. Из бесцветной, мертвой земли кактусами торчали осколки кварца и куски гипса. Идеально ровный горизонт был подернут жарким маревом, как если бы пустыня простиралась до самого края света.

Я должен ее пересечь.

Присев, Маппо поднял длинную кость, повертел в руках. Бхедерин? Похоже. Только маленький. А это, – он подобрал другую, – челюсть волка или койота. Значит, когда-то здесь была прерия. Что же произошло? Бросив кость обратно, он поднялся и глубоко вздохнул. Кажется… Кажется, я устаю от жизни – и от всего этого. Раньше было не так. Появляются трещины, все крошится. Изнутри. В самом средоточии моего духа.

Но у меня осталось одно дело. Всего одно – и покончим с этим. В который раз он почувствовал, как мысли цепями опутывают его и не дают выбраться – тянут вниз, истощают силы и волю, заставляют ползать кругами.

Всего одно дело. Главное – правильно распределить запасы. Укрепить волю. Лавировать между горькими истинами. На это у тебя еще хватит сил, Маппо. Должно хватить, иначе все было напрасно.

Я уже вижу край света. Он ждет меня.

Подтянув ремни на заплечном мешке, Маппо резво побежал вперед. Это просто пустыня, какие мне не раз случалось пересекать. Я не буду чувствовать ни голода, ни жажды. А навалится усталость – что ж, когда все закончится, отдохну.

Каждый шаг отдавался у него в сердце тревогой. Эта пустыня – больное место, гигантский шрам на теле земли. И хотя на жуткой ее окраине Маппо видел одну лишь смерть, была в пустыне и жизнь. Недружелюбная, неприятная. И целеустремленная.

Ты чувствуешь меня? Я ненавистен тебе? Я не хочу ссориться с тобой, друг. Пропусти меня, и мы больше не увидимся.

Маппо окружили мухи. Он перешел на трусцу, следя за дыханием. Мухи не отставали, и их становилось все больше. Смерть не наказание, а свобода. Я всю жизнь это наблюдаю. Против воли, вопреки оправданиям, которые придумываю себе. Всякой борьбе приходит конец. Вот только будет ли покой, ожидающий всех нас, вечным? Сомневаюсь. Так было бы слишком просто.

Худ, я ощущаю твое отсутствие. Что бы это значило? Кто теперь встречает умерших за Вратами Смерти? Так больно осознавать, что каждый из нас должен пройти через них в одиночку – и навеки остаться в одиночестве. Нет, это невыносимо.

Я мог бы найти себе пару. Осесть в деревне. Мог бы стать отцом, видеть в каждом ребенке немного от себя, немного от жены. Не в этом ли смысл жизни? Не для того ли мы рождены, чтобы наблюдать, как стежок за стежком создается бесконечным гобелен?

Я мог бы убить Икария. Впрочем, он бы догадался, у него на это чутье. Его безумие пробуждается настолько быстро, что я бы не успел ничего сделать. Убив меня, он бы затем обратил свой гнев на кого-то еще. Многие бы погибли.

Выбора не было. Причем никогда. Удивительно ли, что я так устал?

Облако из мух сжималось все плотнее. Насекомые лезли в глаза, но Маппо сощурил их до щелочек. Насекомые ползали вокруг рта, но поток воздуха из ноздрей отгонял их. Маппо происходил из народа скотоводов. Он знал, как вести себя с мухами, поэтому продолжал бежать, не обращая на них внимания.