Утро в раю - [35]
— Где это?
— Не важно. Считайте, что мы родились в России.
— Значит, русские, — упорствовал турок.
— Нет, немцы, — повторил Александр. — И останемся немцами.
И хотя при этой разборке Виктор Дик не присутствовал, но представлял всё случившееся очень зримо. Может потому, что самому не раз приходилась оказываться в подобных ситуациях, правда, не в Германии, а в Киргизии, России, Туркмении. Нет, решил он, очень долго придётся описывать этот эпизод, а читать ещё дольше.
У канцлера каждая минута — золотая. Да и интересны ли ей эти разборки? Хотя внук не только за свою, он за честь всех немцев стоял. Но может, это как раз не плюс, а жирный минус? Может там, в Берлине, оценят произошедшее как не-политкорректность? Мол, турка обидел, а с этим в Германии строго. Иностранцев обижать здесь нельзя. Хотя, с другой стороны, у турка немецкий паспорт и гражданство, а у Сашки, который немец, ничего этого нет.
— Эх-хэ-хэ, — вздохнул Дик, и решил о внуке не писать, одновременно вспомнив, как тот ошарашил его Марксом. Надо же что придумал! А может, кто подучил? Нет, вряд ли. Сам изобрёл, проходимец.
Дело в том, что трагикомичную историю Дика, которого власти отказались признавать немцем, знал едва не весь городок и ещё масса земляков и родственников. Возмущённый Фридрих Янке, с которым они работали в Совете немцев Киргизии, в знак протеста даже предложил не голосовать на ближайших выборах ни за одну из табулированных партий Германии, оповестив об этом прессу. Мол, пока не прекратите издеваться над Диком, поддерживать вас не будем.
— А кого будем, точнее, будете? — спросил его Дик. И получилось, что некого, так как ни одна из партий особой любви и сочувствия к братьям и сёстрам, приехавшим с Востока, не испытывала. Правда, правые вроде признавали их за своих. Но всё больше на словах, а хотелось, чтобы на бумаге, то есть в Уставе и Программе всё чётко зафиксировали.
«Хотя, может быть, зря переубедил я Фридриха, — подумал Дик. — Уж к кому примкнуть — нашли бы, а христианские демократы, глядишь, озаботились. Разве у меня одного такая проблема? Но тёща, как узнала, заволновалась: опять ты в политику, да ещё без паспорта, о детях подумай, Карл Маркс наполовину с Энгельсом.»
Это у неё такая присказка. Дурень и авантюрист сказать стесняется, вот и облекает осуждение в намёк. Ну а Сашка усёк и материализовал прабабкины слова.
Вспомнив недавнее столкновение внука на футбольном поле, Дик стал размышлять о том, что в Средней Азии российские немцы мирно уживались и с киргизами, и с казахами, и с корейцами, крымскими татарами, турками-месхе-тинцами, уйгурами, узбеками. И вообще едва не половина их браков были смешанными: с русскими, украинками, татарками, еврейками, удмуртками, белорусками. Короче, вся таблица Менделеева. И ведь Сашка после того случая подружился с Абдуллой, так зовут того турка, а не стал враждовать. Но и тот, что характерно, тоже не набычился. Может, об этом рассказать? И вообще, написать, что российские немцы — голубая мечта германских космополитов: песни поют немецко-русские, на католические и лютеранские праздники готовят узбекский плов, жарят свиные рёбрышки, пекут яблочный штрудель, пиво предпочитают немецкое, а вот водку, уж простите, русскую.
Нет, это будет слишком. Хотя, если упереть в «голубую мечту», может, и найдёт отклик, если не у канцлера, то наверняка у его заместителя? Подумав об этом, Дик усмехнулся.
И всё же с чего начать? Может, взять и написать, что Германия для него как мать. И была ею, и есть, и будет. А матери они ведь разные бывают: добрые, строгие, нежные, иногда не очень справедливые. Да, с ним поступили несправедливо, но ведь мать, как и родину, не выбирают. А его родина, хотя и родился в Киргизии, и по-русски говорит лучше, нежели по-немецки, Германия. Почему? Наверное, потому, что всегда ощущал себя немцем. Как так получилось? Не знаю. Наверное благодаря родителям, да и советское государство, оно ведь постоянно напоминало через пятый пункт в паспорте, через радио, телевидение, газеты, кинематограф: ты — немец, немец, немец. Вот я и отправился в Германию как немец, а когда приехал, мне говорят — киргиз.
Горько усмехнувшись, Дик придвинул к себе листок бумаги и написал:
«Здравствуйте, уважаемая госпожа канцлер. Меня зовут Виктор Дик.
Вместе с женой, двумя сыновьями, одной снохой и одним внуком мы приехали из Киргизии. У нас всё хорошо. Мы очень счастливы и благодарны Германии за то, что нас здесь приняли, дали кров, питание, а скоро помогут с работой. Я, госпожа канцлер, самый счастливый человек на планете. Я ни на что не жалуюсь и всем доволен, потому что сбылась моя давняя мечта: я дома, и пишу моему канцлеру по-немецки.
С уважением и пожеланием Вам всего самого наилучшего».
Вложив письмо в конверт и приклеив марку, Дик посмотрел на часы. Было без четверти семь.
Почту, как он знал, из ящика, что находился у магазина «Норма», изымали ровно в семь.
— Ещё успею, — решил Дик, и на цыпочках, чтобы не разбудить Марту, направился в прихожую.
2009 г.
Изгои нашего времени
В конце 1992 года спецслужбы Израиля осуществили одну из самых секретных и масштабных, как отметили позже специалисты, операций на территории недавно распавшегося СССР. Из охваченного огнём гражданской войны Таджикистана самолётами были вывезены практически все оставшиеся там евреи и члены их семей других национальностей. Всего около шести тысяч человек.
