Утро - [26]

Рахимбек ушел. А сапожник, ошеломленный всем услышанным, так и остался стоять на месте.

Из мастерской донесся чей-то хриплый голос:

- Мастер, готовы мои туфли?

- Сию минуту...

Отпустив заказчика, Айказ вернулся в квартиру. Сусанна стояла у швейной машины.

- Дочка, - дрожащим голосом сказал отец, смахивая с воспаленных век крупные капли слез, - хорошие простые люди просили твоей руки... Ты отказала. И вот...

Сусанна подошла к отцу и обвила его жилистую шею руками.

- Отец, - попросила она, - не говори мне ничего больше... Я сразу почуяла недоброе в приходе этого богача.

И девушка заплакала вместе с отцом.

Глава десятая

Хотя на завод ходить теперь не было никакой надобности, Байрам по-прежнему вставал чуть свет и возвращался домой с вечерними сумерками. По поручению стачечного комитета он обходил жилища бастующих рабочих, беседовал с ними и их семьями, выдавал небольшие суммы денег тем, кто особенно нуждался. И во все эти дни он не встретил среди бастующих ни одного человека, в ком было бы заметно хоть малейшее колебание или желание самочинно вернуться на работу.

Однажды, выйдя ранним утром из дому, Байрам услышал громкие голоса и, насторожившись, замедлил шаг. Из соседнего одноэтажного каменного домика доносились в открытые окна злобные выкрики старого мастера Пирали.

Байрам изредка заходил к соседу. Сейчас, решив узнать, не случилось ли какой беды, подошел поближе к окну.

Мастер Пирали, готовый уже наброситься на своего сына Аслана и намять ему бока, усиленно жестикулировал длинными ручищами и вне себя изрыгал проклятия.

- Я тебе покажу, дармоед, забастовку! Подумать только: работает без году неделя, и нате вам - уже бастует. А не говорил ли я тебе: держись в сторонке, не суйся вперед?! Вот я сейчас измолочу тебя так, что костей не соберешь. Какой нашелся забастовщик!

Аслану едва удалось вывернуться из-под занесенной тяжелой руки отца. Одним ударом крепкого кулака парень был бы оглушен и сбит с ног.

- Отец, - сумрачно сказал Аслан, стоя на почтительном расстоянии от взбешенного старика, - у меня тоже есть кулаки. Этого не надо забывать. Но я уважаю тебя, твои годы. Неудобно. Кругом соседи. Не срами себя! Не делай глупости.

- Как? И ты еще вздумал учить меня, щенок? Мастер Пирали снова двинулся было к сыну, но в этот момент он заметил на улице Байрама и невольно разжал кулаки. Теперь он дал волю своему красноречию, скрестив ручищи на груди.

- Ах ты, осел этакий! - говорил он, глядя на сына. - Ну, скажи мне сейчас же: кто толкнул тебя на этот гибельный, страшный путь? Какой собачий сын научил тебя бастовать? Сейчас же, сию минуту иди к приказчику и скажи, что ты ни в какие беспорядки не вмешиваешься. Понял?

Аслан ничего не ответил.

Явно намекая на Байрама, мастер Пирали добавил:

- Не понимаю, как это кучка голодранцев смогла переполошить весь город? Сидят на корабле и скандалят с кормчим! Сдохнут ведь все с голода, и никто им куска хлеба не подаст!

Байрам подошел ближе.

- Уста, уважаемый мастер, - вмешался он. - Зачем ты обвиняешь парня? Будет он заодно с забастовщиками или нет, от этого хозяину не легче. Завод все равно остановился и будет стоять.

Забыв про Аслана, Пирали набросился теперь на Байрама:

- А ты? Ты тоже заодно с этими смутьянами? - Он ухмыльнулся. - И ты тоже хочешь учиться на вечерних курсах? Ну что ж, вольному воля. Но сейчас или немножко позже ты поймешь, что к чему. - Он похлопал рукой по животу. Когда начнет урчать от голода в брюхе, ты сам побежишь к Рахимбеку на поклон. И тогда узнаешь, что значит быть неблагодарным.

Из уважения к почтенному возрасту мастера Байрам воздержался от резкостей.

- У меня, уста, давно уже урчит в брюхе, - грустно улыбнулся он. - Но за хлебом я к тебе пока не приходил. И, надеюсь, не приду...

В это время на пригорке показался слуга Рахимбека. Запыхавшись, он подбежал к Байраму.

- Хорошо, что я тебя застал, - едва переводя дух и размахивая руками, выпалил Гейдарали. - Сбился с ног, пока лез на эту гору. Хозяин зовет тебя к себе! Иди скорее!

Мастер Пирали снова обернулся к сыну.

- И ты иди! Сейчас же иди к хозяину и скажи: "Пришел с повинной к вашей милости. Каюсь вместе со всеми своими дедами и прадедами и даю зарок - в другой раз так не поступать!" Ступай!

- Не пойду, - заартачился Аслан. - Как все рабочие, так и я! Один я никуда не пойду. Ни за что не пойду!..

Когда Байрам уже спускался вниз по тропинке, Аслан догнал его. Стараясь показать, что слова отца ничуть его не смутили, он произнес с волнением:

- Как это глупо - мой отец все еще считает меня ребенком. Но ты не думай, Байрам, я буду бастовать, как и все... Я никогда не сдамся...

Рахимбек указал Байраму место прямо напротив себя.

- Садись! - сказал он. - Тебя, оказывается, нигде не сыщешь. Такой ты стал теперь важный. Голова твоя делами занята...

Байрам без стеснения молча опустился в мягкое кресло и, сняв папаху, вытер платком горячий лоб. Рахимбек начал беседу издалека:

- Сколько у тебя душ в семье, сын мой?

- Со мной четыре, бек.

- Здесь живут или в деревне?

- В деревне, бек.

- А ты не хочешь переселить их к себе?