Утро года - [9]

Гнездо она строила с нашим приездом. Тогда у нее был друг. Он заботился наравне с ней, но вот уже несколько дней мы его не видим. Что с ним? Может быть, он погиб в лапах хищника?

Теперь трясогузка одна.

Незаметно между нами завязалась дружба. Во время завтрака или обеда она изредка покидает гнездо и ходит вокруг нас — тонкая, изящная, с серенькой головкой и черным нагрудничком. Мы бросаем ей кусочки рыбы, крошки хлеба, но она, кажется, не ест нашей пищи. Может быть, ей просто хочется поговорить с хорошими людьми, побыть возле них.

Когда подходишь к гнезду, она вылетит, сядет рядом на ветку и “плись-плись”… Как будто говорит:

— Я маленькая, не обижайте меня, пожалуйста…

Я вижу: она сидит в гнездышке и будто дремлет; ее маленькая серая головка опущена, кругом покойно и тихо. Сердце отдает тепло тем, кто заставил ее покинуть цветущий юг; тысячи километров она летела через степи и горы к себе на родину, чтобы здесь вывести и вырастить своих деток.

Все ради них…

Но вот она вздрогнула, беспокойно завертела головкой. Что с ней?

Неожиданно я замечаю: две серые птички быстро-быстро бегут по стволу осины вниз головой, к гнезду трясогузки. Их окраска настолько похожа на цвет коры осины, что их трудно было бы заметить, если бы они сидели спокойно. Это поползни. Ловкость и способность бегать по стволу дерева в любых направлениях и быстрота, с которой они приближались к дуплу, поразили меня.

Я не успел еще осознать всего, как они стремительно напали на трясогузку, выбросили хозяйку из гнезда и начали разорять его.

Трясогузка сейчас же бросилась ко мне. У нее не было сил бороться с этими сильными птицами.

— Плись-плись… — жаловалась она. — Что же будет с моим гнездом? Я маленькая, защити меня…

— Да, это непорядок!.. — говорю я и, схватив палочку, бросаю в поползней. — Ах вы, нехорошие! Я вот вас!

Но они ничего не боятся, словно прилипли к осине и продолжают свое дело. Тогда я вскакиваю, подхожу к дереву и десяток раз бросаю всем, что ни попадает под руку.

— Ишь вы, сами не хотите делать гнездо, на чужое позарились!.. Нет, нет, так дело не пойдет!..

Их смелость удивляет меня, брошу палочку — отбегут на полметра и ждут — не уйду ли я?

Пока я воюю с поползнями, трясогузка уже порхнула к своему гнезду. Она верит мне и не боится, что я бросаю палками. Это не в нее.

Больших трудов мне стоило прогнать поползней с осины. Они хорошо умеют прятаться за ствол дерева. Спрячутся и выглядывают оттуда, ждут. Только убедившись, что у трясогузки есть защитник, они улетели.

Яички были целы. Трясогузка, приводя в порядок гнездо, непрестанно жаловалась. Она не понимала, что нападение поползней — не простое озорство, а необходимость, что, может быть, завтра самка-поползень должна будет снести первое яичко. Но куда? Гнездо-то ведь скоро не сделаешь!

Трясогузка долго возится и, наконец, успокаивается.

Я отхожу к палатке и вижу: по широкому, спокойному плесу озера медленно плывут две лодки.

Я был рад возвращению друзей, но мне кажется, что и маленькая трясогузка была частично повинна в моем хорошем настроении.

ТАЙНЫ В ПРИРОДЕ

Лес полон жизненных тайн, и как же бывает приятно открыть их и понаблюдать!

Пока я живу на каком-нибудь стане, у меня появляется много объектов для наблюдения. Тут я нашел гнездо зорянки в расселине старого пня, там — на ветках тальника — водяная крыса свила гнездо и родила деток, а там, под ветошью срубленного дерева, выложенное пухом гнездо чирка или кряковой. И везде яички: синие, белые, пестрые.

В тот год мой стан был расположен на кромке Чуманского бора, у горловины озера Зимник. Это исключительное по красоте место. Бор защищал меня от постоянных холодных юго-западных ветров, а на восток открывались широкие полой. Маленькие борки среди этого моря воды казались зелеными, плавучими островами. А когда распускались тальники, зацветали полевые цветы, одевалась в белый наряд, как невеста, черемуха, — век бы, кажется, тут жил!.. Воздух такой, что не надышишься, птичий гомон кругом день и ночь. Озеро Зимник то хмурится и гонит высокие волны, то улыбается под ясными лучами солнца, — нет, что ни говорите, братья охотники, Чуманка — лучшее место на Почтовских угодьях!..

Так вот — забрался я в тот год в Чуманку и живу. Тихо здесь и спокойно.

Но однажды мой покой был нарушен. Как-то во время обеда ко мне на стан приплыли на двух лодках крысоловы — пять человек и с ними две собаки. По правде сказать, я недолюбливал этих гостей, и у меня были к тому основания.

В недалеком прошлом они совершенно открыто бродили по высоким местам с длинными палками, пугали птиц и сотнями собирали утиные яйца.

Я всегда считал это самым страшным преступлением. Сейчас, встретив гостей, я подозрительно посмотрел на их сумки и был не совсем приветлив.

Недалеко от стана, на берегу залива, под ворохом хвороста, маленькая чирушка-свистунок устроила гнездо. Там было девять синеватых яичек, и она прилежно сидела на них. «Найдут, — думаю, — и моя чирушка останется без потомства».

Если сказать им об этом, они, конечно, сейчас послушают — сами обойдут и собак не допустят к гнезду, но как знать, не вернутся ли они после к этому месту?