Утренние поезда - [50]

Рогов вздрогнул, посмотрел на Куманина, задумался.

— Где же он есть, этот Горелый? — сказал Куманин. — Может, кого из староверов порасспрашивать?

— Может, кто и помнит, — сказал Федякин, — да не скажет.

— Есть одна мысль… Пошли!

Тася взлетела на вороной кобылке на вершину небольшого холма и так же стремительно понеслась вниз. Из-за холма, вслед за ней, поднялся бумажный, склеенный из страниц «Нивы», раскрашенный углем змей, с длинным мочальным хвостом. Он взмыл кверху, и тут же из-за холма показался Темка. Он взбежал на холм и что есть силы крикнул:

— Пущай!..

Тася оглянулась и ослабила зажатую в руке бечевку. Змей чуточку опустился, но тут же, подхваченный ветром, стал подниматься все выше и выше. Тася соскочила с лошади и передала Темке конец бечевки. Она смотрела на уходящий в небо змей, который постепенно превращался в светлое пятнышко, в солнечный зайчик на голубом небе.

— Вернулись, однако! — услышала она голос Темки и, обернувшись, увидела: к бревенчатым воротам поселка подъехали Зимин и Суббота.

Вдруг Темка насторожился. Он замер, к чему-то прислушиваясь.

— Слышите? — с тревогой спросил он.

Тася тоже прислушалась. До них донеслось какое-то странное стрекотанье… Звук приближался, становился громче.

— Смотрите, барышня, что это? — закричал Темка.

Из-за деревьев, на небольшой высоте, показался аэроплан. Он летел медленно, но Темке казалось, что летит он с неимоверной быстротой.

— Аэроплан, — сказала Тася растерянно.

— А-эро-план, — повторил мальчик. Испуг его пропал. Он восторженно смотрел на невиданную птицу и, смеясь, хлопал себя по животу. Тася, глядя на него, тоже засмеялась.

— Летают, летают! — кричал, подпрыгивая, Темка.

Из поселка послышались выстрелы.

Когда Тася и Темка вбежали в ворота, они увидели, что мужики палят из ружей, а бабы испуганно крестятся, прижимаясь к забору. С крыльца, втянув голову в плечи, исподлобья смотрел на аэроплан Суббота. Снизу можно было различить двоих: летчика в авиационном шлеме и очках и еще одного, сидевшего с ним. Самолет сделал круг над поселком, скрылся из виду, а через некоторое время появился снова, делая новый круг. И снова раздались выстрелы.

Темка бросился к стоявшему ближе всех Губенко и схватился за ружье.

— Не смей! — чуть не плача, кричал он. — Пусть он летает! Пусть летает!..

Губенко оттолкнул его и выстрелил.

Самолет развернулся и скрылся за деревьями.

Суббота сидел перед большой квадратной флягой с самогоном, подперев голову кулаком, когда в комнату вошел Зимин.

— Завтра мы уйдем с Тасей. Нам нужен проводник.

Суббота поднял голову.

— Торопишься, — усмехнулся он.

— Я сдержал свое слово. Теперь твоя очередь.

— Ты офицер, тебе положено слово держать…

— Ты дашь проводника! — сказал Зимин спокойно.

— Ишь ты, гонор-то, гонор… Сразу видать — порода. А я не верю тебе! Уйдешь из тайги? Навсегда? Не верю! Никто на свете по доброй своей воле от золота не уйдет!

— Да и тебе уходить надо, — по-прежнему спокойно сказал Зимин. — Недели не пройдет — придут они сюда.

— Придут — не уйдут! — стукнул кулаком Суббота. — А только мне уходить некуда. Я со своей земли никуда! Понял?

Он встал, тяжело надвинулся на Зимина.

— Ее у меня, — хриплым шепотом произнес он, — только что с жизнью отнимут. Моя это земля! Моя!

— Не твоя она, — сказал Зимин. — И не будет твоей!

— Будет! Отсюда выкурят — дальше подамся: тайга велика. И ты со мной. Мы теперь с тобой одной цепочкой связаны. Золотой!

Он толкнул дверь и вышел — на крыльце стоял Харитон.

— Тебе чего?!

— Велено передать: в Балабинск люди приехали. Экспедиция, — с трудом произнес он. — На Ардыбаш собираются.

Суббота оглянулся на Зимина. Тот усмехнулся, и Суббота задохнулся от гнева. Увидев стоявшего невдалеке Силантия, он крикнул ему:

— Силантий! Губенко ко мне! — и, снова обернувшись к Зимину, уже спокойно сказал: — Иди, Кирилл Петрович, опосля поговорим.

Зимин направлялся к загону, где его ждала Тася. У самых ворот его остановил Силантий.

— Ты! — в гневе обернулся Зимин. — Что ты всюду ходишь за мной?!

— Уходи, офицер! — не обращая внимания на окрик, сказал Силантий. — Суббота тебя отсюда живым не выпустит. Забирай Тасю и уходи.

— Куда идти?! Болота кругом! — с отчаянием выкрикнул Зимин.

— Дорогу покажу. Ход есть потайной, которым старики от солдат уходили. Темку забери, он проведет.

— С чего это ты обо мне заботишься? — подозрительно оглядел его Зимин.

— Должник я твой перед господом… да и ее благодари, — он кивнул на стоявшую невдалеке Тасю. — Помнишь, на руках ее по бревну нес? Мост я тогда спалил. Кабы не она — стрельнул. Ее пожалел… А может — бог удержал.

— Что-то не пойму я тебя, Силантий…

— А что понимать? Понимать-то нечего… Всю жизнь о богатстве мечтал. Золото! Глаза закрою и вижу — вот оно, рядом, только взять. Поблазнила жизнь, да не далась. Думалось: разбогатею — церковь построю, грехи замолю. Федора загубил, а зачем? Все равно счастья не добыл… Отец плоты гонял по Балабе, так его до сих пор только добром и поминают… Ладно, что уж там… Уходите.

— А ты? С нами? — спросила Тася.

— Мне туда, — он кивнул куда-то в сторону, — ходу нет.

Зимин, Тася и Темка медленно шли узким коридором, выбитым в гранитной толще горы, и фонари едва освещали скользкие, неровные стены, низко нависший каменный свод.