Утопия правил. О технологиях, глупости и тайном обаянии бюрократии - [84]

42. Хотя антропологические исследования о бюрократии (классическим трудом здесь является книга Херцфельда: Herzfeld Michael. The Social Production of Indifference: Exploring the Symbolic Roots of Western Bureaucracy. New York: Berg, 1992) и существуют, они почти никогда не характеризуют подобные установления как глупые или идиотские. Если и возникает подход «бюрократия как идиотизм», то он, как правило, приписывается одному из информаторов, которого рисуют наивным представителем народа, чье существование должны объяснять антропологи. «Почему жители греческих деревень или мозамбикские лавочники, – спрашивают они, – сочиняют так много анекдотов о местных чиновниках, в которых последние предстают бестолковыми идиотами?» Единственный ответ, который никогда не берется в расчет, состоит в том, что деревенские жители и лавочники просто описывают реальность.

Мне кажется, здесь я должен быть осторожным. Я не говорю, что антропологи и представители других общественных наук пребывают в неведении относительно того, что погружение в бюрократические кодексы и нормы действительно заставляет людей совершать такие поступки, которые в любом другом контексте выглядели бы идиотскими. Об этом знают все на основании собственного опыта. И тем не менее в рамках культурного анализа очевидные истины не представляют интереса. В лучшем случае можно встретить фразу, начинающуюся с «Да, но…» – подразумевается, что это «но» предваряет нечто действительно важное.

43. В определенной степени это открыто противоречит тому мировоззрению, которое институты постоянно пытаются привить: недавно мне нужно было заполнить онлайн-отчет «О распределении времени» для моего университета. Там было около тридцати административных граф, но не было графы «Написание книг».

44. «Никогда» – это, безусловно, преувеличение. Есть некоторые исключения. Их совсем немного. Самое заметное такое исключение в антропологии – блестящая работа Мэрилин Стратерн (Strathern Marilyn. Audit Cultures: Anthropological Studies in Accountability, Ethics and the Academy. London, Routledge, 2000).

45. Toward a General Theory of Action / Talcott Parsons, Edward A. Shils (eds.). Cambridge: Harvard University Press, 1951.

46. Ross Eric. “Cold Warriors Without Weapons” // Identities 1998 vol. 4 (3–4): 475–506. Просто чтобы дать представление об этих связях, скажу, что в Гарварде Гирц был студентом Клайда Клакхона, который не только был «важным координатором фондов, предназначенных для исследований, интересовавших ЦРУ», но и внес свой вклад в написание раздела по антропологии в знаменитом веберианском манифесте социальных наук «К общей теории действия», составленном Парсонсом и Шилзом (1951). Клакхон связал Гирца с Центром международных исследований при Массачусетском технологическом институте, которым тогда руководил бывший директор экономических исследований ЦРУ, уговоривший его, в свою очередь, заниматься развитием в Индонезии.

47. Здесь интересно отметить, что до 1968 года сам Фуко во Франции был сравнительно малоизвестной фигурой, архиструктуралистом, который провел долгие годы в ссылке в Норвегии, Польше и Тунисе. После восстания его вызвали из Туниса и предложили самую престижную должность, которая есть в Париже – место профессора в Коллеж де Франс.

48. В антропологии см., например: Scheper-Hughes Nancy. Death Without Weeping: The Violence of Everyday Life in Brazil. Berkeley: University of California Press, 1992; Nordstrom Carolyn, Martin Joann. The Paths to Domination, Resistance and Terror. Berkeley: University of California Press, 1992.

49. Сам термин восходит к дебатам, протекавшим в рамках исследований мира в 1960-е годы; он был предложен Йоханном Гальтунгом (“Violence, Peace, and Peace Research” // Journal of Peace Research 1969 vol. 6:167–91; Peace: Research, Education, Action, Essays in Peace Research. Copenhagen: Christian Ejlers, Vol. 1, 1982; Lawler Peter. A Question of Values: Johann Galtung’s Peace Research. Boulder, CO, Lynne Rienner, 1995) в качестве ответа на обвинения в том, что определять «мир» как простое отсутствие действий физического насилия означает недооценивать преобладание намного более коварных структур эксплуатации человека. Гальтунг полагал, что термин «эксплуатация» слишком тесно ассоциировался с марксизмом, и в качестве альтернативы предложил «структурное насилие»: любое институциональное установление, которое уже самим своим функционированием регулярно причиняет физический или психологический ущерб определенной части населения или ограничивает свободу. Таким образом, структурное насилие можно отличать как от «личного насилия» (совершаемого опознаваемым субъектом), так и от «культурного насилия» (тех представлений и допущений о мире, которые оправдывают причинение ущерба). В основном именно так этот термин использовался и в антропологической литературе (например: Bourgois Philippe. “The Power of Violence in War and Peace: Post – Cold War Lessons from El Salvador” // Ethnography 2001 vol. 2 [1]: 5–34; Farmer Paul. “An Anthropology of Structural Violence” // Current Anthropology 2004 vol. 45 [3]: 305–25;