Гаффи покачал головой и сказал:
— Чего там. Я и так растерял свое преимущество. А ведь у меня была винтовка, я сумел нагнать на тебя страху так, что ты едва не обделался, я...
— Ну, это ты зря.
— Никаких «зря», — настаивал Гаффи. — Ты чуть не обделался, и должен это признать.
— Ты малость смутил меня, — согласился Дортмундер. — Но мы — люди разумные и смогли все утрясти. Давай продолжать в том же духе. Я пойду позвонить, а ты свари кофе.
— Какой уж из меня разумный человек, — проворчал Гаффи, оставшись в одиночестве. — Я все время теряю преимущество. Каждый раз возникают непредвиденные обстоятельства, черт бы их побрал.
Войдя в гостиную, Дортмундер набрал номер в Дадсон-Сентр, надеясь, что к телефону подойдет Мэй. К его искреннему удивлению, ответила именно она. Узнав ее голос, Дортмундер сказал:
— Мэй! Это я.
— Джон? Где ты?
— Дома, как и обещал.
— Дома... в безопасности, — тоскливо заметила Мэй.
Посмотрев на винтовку, которая до сих пор стояла у стены рядом с телевизором, Дортмундер сказал:
— Да. В безопасности. Во всяком случае, чувствую себя спокойнее, чем прежде. Как у вас дела?
— Джон, — произнесла Мэй голосом, в котором внезапно зазвучало возбуждение и даже восхищение. — Стэн, Энди и Даг привезли катер! Огромный! Ты не поверишь!
— М-да?
— Ты только представь, там два спальных места!
— Два спальных места? — Дортмундер представил себе океанскую яхту и спросил: — И что вы собираетесь с ним делать? Он поместится в водохранилище?
— Как игрушечный кораблик в ванной, — ответила Мэй. — Даг считает, что эта лодка лучше предыдущей. Ее мотор работает тише подвесного, а лебедку можно будет взять с собой и, подняв гроб, отвезти его на берег в лодке.
— Звучит заманчиво, — признал Дортмундер.
— Но это еще не все, — продолжала Мэй, понизив голос. — Тут такая пакостная штука случилась...
— Том?
— Пока нет. Мы ждем от него какую-нибудь гадость, но не сейчас.
— Тогда что же?
— Тайни поймал одну девицу, которая заглядывала к нам в кухню через окно. Выяснилось, что это — приятельница Дага, она шпионила за нами и многое о нас знает. А ее мать — та самая женщина, с которой мамуля играет в канасту. Джон, ты представляешь: мамулю Стэна зовут Глэдис!
— Ладно болтать-то.
— Нет, правда! Во всяком случае, так она назвалась той женщине, с которой играет в канасту.
— Минутку, — остановил ее Дортмундер. — Тайни поймал дочку, которая шпионила?
— Заглядывала в окно.
— А что потом?
— Потом было много чего, и в конце концов мы решили запереть девушку на чердаке до тех пор, пока не закончим.
— А потом что?
— Мы решили отпустить ее. Что решил Том — не знаю.
Дортмундеру было нетрудно догадаться, что решил Том.
— А ее мать? — спросил он. — Она что — не позвонила в полицию, когда ее дочь не вернулась домой? Разве они не прошерстили ближайшую округу?
— Мы позвонили ей в тот же вечер, — объяснила Мэй, — и дочка сказала, что собирается остаться на ночь с Дагом. Я подслушивала у второго аппарата...
— Р-рр... — проворчал Дортмундер.
— Что?
— Ничего. Мы еще поговорим с тобой насчет вторых аппаратов. Что было дальше?
— И вот что я скажу, Джон. Эта мамаша меня просто поразила. Ее дочка, по имени Миртл Стрит... Ты можешь в это поверить?..
— Почему нет?
— Да потому, что она живет на Миртл-стрит!
— Брось дурака валять.
— Так вот, ее мамаша сказала: «Отлично. Давно бы так». Каково?
— Да уж, — согласился Дортмундер.
— А затем она пожелала переговорить с Дагом. Я имею в виду — мамаша. Даг взял трубку, ожидая услышать что-нибудь насчет того, что он должен беречь ее дочь и уважать ее, да только мамаша завела речь о презервативах.
— Ну и ну, — сказал Дортмундер.
— Я даже не знаю, кто из них больше смутился — Даг или Миртл. Особенно оттого, что ничего такого и не было. Видать, Дагу не слишком повезло с этой девчонкой. Она отказалась лечь с ним в постель, и мы заперли ее на чердаке.
— Ну, не знаю, Мэй, — сказал Дортмундер. — Похоже, у вас там все пошло наперекосяк.
— Или пойдет в ближайшем будущем, — подхватила Мэй. — Я знаю, как ты к этому относишься, и вовсе не собираюсь тебя уговаривать. Но без тебя мы — как без рук.
— Я бы посоветовал всем вам как можно быстрее смываться оттуда, — ответил Дортмундер.
— Ты же знаешь, это невозможно. К тому же операция назначена на ближайшую ночь. Тогда все и разрешится — так или иначе.
— Вот это самое «иначе» беспокоит меня больше всего, — отозвался Дортмундер. — Мэй, держись спиной к стене.
— Постараюсь. Увидимся завтра, Джон.
Дортмундер с задумчивой миной на лице вернулся в кухню. Гаффи предложил ему чашку горячего кофе и еще два имени на пробу: Гарри и Джим. Ни одно из них не подошло, и Дортмундер сказал:
— Гаффи, я должен ехать.
— Куда? — встрепенулся Гаффи.
— К озеру я даже не подойду, — пробормотал Дортмундер. — Поеду прямо в город.
— Какой город?
— В общем, так, — сказал Дортмундер, — если ты пропустишь тот момент, когда Том возьмет свои деньги, он скроется, и ты ни за что его не найдешь. Впрочем, может быть, оно и к лучшему.
Гаффи ударил по столу корявым кулаком.
— Этот человек сломал мою жизнь, — заявил он. — Ты ведь знаешь, Дортмундер, я был совсем молодым парнем, когда он сунул меня в мышеловку и загубил мою жизнь. Прищучить этого сукина сына — моя судьба, иначе как бы вы с ним оказались в городе Кронли, штат Оклахома? Что я сделаю с ним, когда поймаю, никого не касается. Но я должен встретиться с ним лицом к лицу, а после этого можно и помереть.
