Утка, утка, Уолли - [73]

— Уолли…

— Нет, Рамона. Это не обсуждается. Мы в надежных руках. Джерри знает, что делать. Я ему доверяю. Он хороший мужик. Он позаботится о том, чтобы со мной ничего не случилось. Но все равно это опасно. Так что ты едешь домой.

Она с сомнением покачала головой, но потом все же сдалась и кивнула.

— Пообещай, что приедешь за мной сразу, как только сможешь.

Она шагнула ко мне, обняла и уткнулась лицом мне в шею.

— Обещаю.

— Если ты соберешься уехать из города… я имею в виду, насовсем… я бы хотела поехать с тобой.

Я слегка отстранился и посмотрел ей в глаза.

— Да, я знаю. И даю тебе слово, если что, мы уедем вдвоем.

Она с трудом проглотила слюну:

— Хорошо.

— Надо быстрее доедать и валить, — сказал Коротышка Лу. — Уже без десяти час.

— Я еще ем! — пробурчал Кевин с набитым ртом. Проглотил то, что было во рту, и продолжил: — Все равно надо дождаться, пока не проснется Винни. Так что расслабься. Не дергайся.

Я покачал головой:

— Нам нельзя ждать, когда он проснется. Джерри сказал, что нам надо выйти отсюда ровно в тринадцать ноль-ноль. У нас все расписано по минутам. Меня будут ждать. Какой-то суровый нервный колумбиец, как я понимаю, очень напряженный дядька. И мне не хотелось бы злить сурового и напряженного колумбийца.

— Странно, я думал, наш толстый боров проснется сразу, как только почувствует запах жрачки, — хохотнул Лу.

Меня поразило, что Лу говорит о своем мафиозном боссе в таком уничижительном тоне.

— Я не буду его будить, — сказать Кевин. — Он же бешеный, если его разбудить.

Лу обернулся ко мне:

— Давай, парень. Вперед. Тебе надо его разбудить — вот сам и займись. А мы кушаем.

Меня что-то не вдохновляла подобная перспектива.

— Н-но… вы г-говорите, он бешеный?

— Мы же тебе объясняли. Его неспроста называют Душкой. — Кевин заговорщицки подмигнул Лу.

— Добрейшей души человек, — подтвердил Лу.

— Тогда, может, не надо его будить, — сказал я.

— Слушай, если ты очень торопишься, тогда надо, — решительно заявил Лу. — А то он продрыхнет до следующей зимы.

Я так думаю, ему просто хотелось увидеть смертельный номер под названием: «Уолли Москович, рискуя жизнью, будит спящего Душку Винни».

У человека явные садистские наклонности!

Я нерешительно взглянул на Рамону. Вид у нее был перепуганный.

Я посмотрел на Винни, который мирно похрапывал на кровати.

«Давай, парень, смелее, — сказал я себе. — Покажи своей женщине, что ты настоящий мужик».

Я подошел к Винни на ватных ногах и легонько встряхнул его за плечо, обмирая от ужаса.

— Винни, — проговорил я едва слышно. — Винни. Проснись. Нам пора ехать. — Он отрывисто всхрапнул, и я резко отдернул руку. Кто-то коротко хохотнул. То ли Лу, то ли Кевин. Собравшись с духом, я опять положил руку Винни на плечо и встряхнул его уже сильнее. — Винни! Давай просыпайся! Винни! — Теперь я тряс его по-настоящему, но он дрых, как суслик. — Винни! Вставай! Пора ехать! ВИННИ!

Он вдруг резко сел на кровати, схватился за пистолет и уставился на меня совершенно безумными глазами. Я застыл, затаив дыхание.

Лицо Винни скривилось в какую-то странную гримасу. Он обвел взглядом комнату, сосредоточенно хмурясь. Как будто пытаясь понять, где находится.

— Сколько времени? — спросил он.

— Э… уже п-почти ч-час, — пробормотал я, заикаясь. — Дж-Джери звонил. С-казал, что нам надо ехать. Вот прямо сейчас.

Безумный взгляд Винни наткнулся на коробку с пиццей и сразу смягчился.

— Пицца! — Он опустил ноги с кровати, поднял руки над головой, потянулся и проговорил нарочито обиженным тоном: — А чего вы меня не разбудили? Жрать хочу, умираю! — Он сорвался с кровати, схватил ломтик пиццы, свернул его в трубочку, запихал в рот целиком, прожевал, проглотил и сказал: — Ну, все! Можно ехать!

Мы направились к выходу.

Тема 22

Мы поехали к дому Рамоны. Поначалу Винни был бодр и весел, но когда я передал ему инструкции, полученные от Джерри, его настроение заметно испортилось. И стало совсем уже мрачным, когда я разъяснил ему ситуацию со Сью. Пока я говорил, он достал из кармана свой пузырек-с пилюльками и съел еще одну таблетку.

«Интересно, — подумал я, — что с ним такое? Может быть, сердце. А может, желудок…» Как бы там ни было, Душка Винни явно злоупотреблял медикаментозными препаратами.

Рамона назвала Кевину свой адрес. Как оказалось, она жила в Силверлейке. Всю дорогу она крепко держала меня за руку — так крепко, что я начал всерьез опасаться, как бы там не нарушилось кровообращение. Ноя знал, что Рамона тревожится за меня, и это было приятно. Несмотря на то (в сущности, незначительное) обстоятельство, что из-за этой тревоги я мог лишиться нескольких пальцев.

Мы остановились у дома Рамоны. Здание впечатляло. Старый добрый Голливуд: совершенно безумная смесь броской яркой Испании и дешевого средиземноморского шика. Огненно-оранжевые стены, ядовито-зеленая отделка, белые колонны, красная дверь, черепичная крыша.

— Я тебя провожу до квартиры, — сказал я.

— Нет, Уолли, не надо. Ты же торопишься. Поезжай. Я сама.

— Нет, я тебя провожу. Хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

В подъезде пахло точно так же, как пахло в доме моей бабушки. Мы вошли в крошечный древний лифт. Если честно, я опасался туда заходить.