Утешение - [7]

— Я помню, — фыркаю я.

Между нами повисла неловкая тишина. Слава Богу, Арабелла начала толкаться, возвращая к себе мое внимание.

— Слышно что-нибудь от Патти? — спрашивает Лиам.

— Нет, она исчезла после смерти Аарона.

Моя свекровь по понятным причинам не восприняла новость о смерти Аарона хорошо. Она оборвала все контакты с нами. Она отказывается видеть Арабеллу и не хочет даже частично присутствовать в нашей жизни. Она утверждает, что если я любила его, то не отпустила бы. Я бы потребовала остаться. Если она вообще знала своего сына, то должна понимать, что это не сработало бы.

Лиам делает шаг в направлении каминной полки и протягивает руку к флагу. Он стоит там и смотрит на мой мини-мемориал. Фотографии Аарона стоят линией рядом с флагом: его фото из учебного лагеря новобранцев, наша свадьба… Его жетон размещен спереди. Лиам рукой опирается о каменную стену, и опускает голову. Я смотрю на то, как он сжимает пальцы, и они белеют от того, как сильно он вцепился в выступ стены. Он выглядит так, словно забыл, что я здесь. Слезы наполнят мои глаза, когда я смотрю на самого близкого друга Аарона, скорбящего в тишине. Это тот самый момент, когда я почти могу почувствовать исходящую от него боль. Я отворачиваюсь и предоставляю ему немного уединения.

— Полагаю, люди по-разному справляются с горем, — бормочет тихо Лиам.

Я поворачиваюсь обратно и вижу, как он сжимает свою шею.

— Как ты справляешься с этим? — спрашиваю я.

Он поворачивается ко мне и качает головой.

— Я несколько раз набирал его номер. Я был пьян, и… я не знаю, это был просто инстинкт: позвонить ему и сказать что-то глупое. Первый раз я попал на его голосовую почту и… — Лиам не отводит от меня взгляда, когда обрывает себя. — Что насчет тебя?

Моя показушность возвращается, когда я повторяю речь, которую повторяла много раз:

— Я живу. Это тяжело, но я справляюсь.

Лиам знает меня. Он также является дознавателем в ВМС (Примеч. специалист по проведению допросов). Он один из лучших. И по некоторым причинам я забыла, кому вру.

— Правда? — спрашивает он недоверчиво.

Его огромное тело движется мне навстречу, когда он оценивает мою реакцию. Я пытаюсь вспомнить все те вещи, которые Аарон практиковал на мне. Как он учил меня стоять на своем, не отводить взгляда, но Лиам — это другое.

— Да, — говорю я уверенно.

— Ты знаешь, кто я, правда же? — он хватает меня за запястье, и мой пульс учащается. Я не боюсь его, но он — первый мужчина, который касается меня после смерти Аарона. Хотя мы просто друзья, что-то в моей груди сжимается.

— Ты лжешь мне, — говорит Лиам своим глубоким голосом.

Я подавляю дрожь и пытаюсь не смотреть в его глаза. Не хочу, чтобы он увидел то, что я прячу глубоко внутри. Он может читать меня. Он натренирован, чтобы видеть меня насквозь, и мне нужно оградиться от него.

— Натали, — он приподнимает мой подбородок, но я держу глаза закрытыми. — Ты можешь мне сказать. Я не могу представить, чтобы Аарон был в порядке, если бы потерял тебя. Он был бы в полном дерьме. Он бы сошел с ума и разбил бы мебель по всему дому. Поэтому тебе не обязательно быть «в порядке». Ты можешь злиться или что-то еще.

Его слова просачиваются в мою душу, и я открываю глаза.

— Я не могу так. У меня есть Арабелла, — говорю я, глядя на малышку в моих руках. — Я должна быть в порядке.

Стальная стена, за которой я прячусь — сильная и крепкая. Я в безопасности там.

— Это не правда. Ты держишь все в себе, а потом просто взорвешься к чертям.

Я сжимаю зубы и глубоко вдыхаю через нос.

— Какой у тебя график командировок? Будешь ли ты поблизости? — нет никаких сомнений: он знает, что я уклоняюсь. Я хочу убежать от этого разговора.

— Ты же знаешь, я не могу сказать тебе этого, но я здесь для тебя. Собираюсь заняться несколькими делами, а потом определюсь с тем, что еще необходимо сделать.

— Мне действительно не нужна помощь, — говорю я, хотя больше не понимаю, что мне нужно. Арабелла шевелится, и я нежно ее качаю.

— Хорошо. Тогда мне необходимо сделать кое-что в ближайший месяц, пока я в отпуске, поэтому ты поможешь мне.

— И кто теперь лжет? — спрашиваю я.

Лиам закатывает рукава и подмигивает мне.

— Я никогда не лгу.

Впервые за все это время я начинаю искренне смеяться. Он лжет о лжи. Арабелла начинает капризничать, и, как бы сильно мне ни хотелось поспорить с ним, я должна ее покормить.

— На какую группу ВМС ты работаешь сейчас?

Пожалуйста, не говори «четыре».

Я не знаю почему, но это важно. И когда он нерешительно выдыхает, я уже знаю ответ.

— Четыре, — он делает шаг ближе и кладет руки на мои плечи. — Он должен был быть со мной.

— Нет. Он должен был быть со мной.

— Да, должен был, — говорит Лиам с очевидной печалью в глазах.

Это ранит нас обоих. Лиам и Аарон были братьями. Если умирает один — умирают оба. Аарон как-то говорил про их братство в сравнении с тем, что было между ним с Марком и Джексоном. Они все были близки, но Лиам и Аарон были будто связаны кровью. Они заботились друг о друге во время обучения в школе военно-десантной подготовки. И когда умерла сестра Лиама, Аарон был рядом с ним все время.

— Мне жаль, Демс, — говорю я, качая Арабеллу в своих руках.