Устройство «Пандора» - [26]

Светя фонариком, я обозрел подземелье. Слева от меня лежали крест-накрест две огромные трубы. В луче блеснула шкатулка. Она пряталась между трубами. Я сцапал ее и полез назад. Я спешил, словно за мной гнались черти. Прижимая шкатулку к груди, как любимое дитя, я подбежал к спидеру, плюхнулся на сиденье и взлетел. Вот она, кость для аэнбешников! Я испытывал небывалый душевный подъем — как террорист, захвативший в заложники конгрессмена.

Я включил автопилот и освещение кабины. Шкатулка была сделана из легкого, но очень прочного металла. Она и впрямь была невелика — примерно четыре дюйма на шесть. Одна из широких граней смахивала на крышку — на ее краях я различил тонюсенькие щели. Кто-то, видимо, уже пытался ее открыть — он оставил несколько едва различимых царапин. Я перевернул шкатулку, надеясь отыскать замочную скважину или замаскированную съемную панель. Да, похоже, Эмили права — мне эта штучка не по зубам. Я оглядел ее еще внимательнее и обнаружил на одной из стенок три горизонтальные полоски. Я поэкспериментировал, стараясь сдвинуть часть шкатулки, однако успеха не добился. Оставалось лишь смириться с поражением, бросить ее на пассажирское сиденье и отключить автопилот.

Ну и что теперь? Шкатулка мой единственный шанс откупиться, но не могу же я всюду таскать ее с собой. Можно положить в банковский сейф… тогда придется носить ключ, а по ключу можно найти и банк. К тому же такой пустяк, как банковский сейф, федов не остановит. Можно где-нибудь спрятать шкатулку, но, если меня схватят, я не смогу до нее добраться. Поразмыслив, я решил, что лучше всего передать ее на хранение надежному человеку. И оставить подробные инструкции: что сделать, если меня заметут.

В такие дни, как этот, я жалею, что сам себе присвоил звание «изгой общества». Я просмотрел в уме список людей, которых считал друзьями, и впервые осознал, до чего ж он все-таки короток. Луи — хороший парень и настоящий друг, но я и так задолжал ему несколько сотен услуг. Такая, как эта, неизбежно переполнит чашу. Ловчилу, наверное, тоже можно записать в друзья, да вот вопрос: как он сам к этому отнесется? В ту же категорию, что и Ловчила, попадает Мак-Мальден. К тому же он мне только что здорово помог.

Методом исключения я добрался до Челси. Я знал, что ей можно доверять, но захочет ли она рисковать? Кажется, в половине случаев, когда я с ней заговаривал, мне от нее требовались услуги. Впрочем, я напрасно теряю время. Чем гадать, согласится Челси или нет, проще спросить. Если откажется, придумаем другой план… Хотя пока никакие гениальные идеи в голову не забредают.

— Кофе будешь? — спросила Челси.

— А какой у тебя?

— Погоди, дай вспомнить… Есть «паризьен потпурри», гавайский «макадами»… Кажется, еще осталось чуточку «венгерского мятного».

— Боже! Да разве это кофе? Это жуткие мутации горячего шоколада. Они заслуживают названия «чернобыльское какао»! Неужели нет старого доброго черного?

— Увы. Зато есть старый добрый «эрл-грей».

Чай? Да за кого она меня принимает?

— Гм-м… Нет, спасибо, чая не надо. Лучше кофе. Любой. На твое усмотрение.

Челси ушла в кухню и крикнула оттуда:

— Рада, что заглянул. Ты просил позвонить, извини, что не смогла. Меня не было дома. Уезжала на два дня по делам.

— По делам? Интересно. — Я был готов поспорить, что для меня последние два дня были гораздо богаче событиями, чем для нее, если, конечно, не относить к событиям торговлю газетами и просмотр скандальных ток-шоу. Я ломал голову, что ей можно, а чего нельзя знать о случившемся после нашего расставания в клубе «Фуксия Фламинго». Пожалуй, Челси заслуживает кое-каких объяснений. Ведь, что ни говори, я жду от нее большой услуги.

— Ты не против имбиря?

— Красивое имя. Но мне всегда больше нравилось Мэри-Энн.

Челси высунула голову из кухни:

— Я не о девушке, а о пряности… олух.

— А-а… Ну, даже не знаю. Я не особый поклонник китайской кухни.

Она вернулась с двумя дымящимися чашками.

— Вот, попробуй, и если можно, без предубеждения.

Я взял чашку и поднес к губам. Запах, как в гостиной старой дамы. Я пригубил. Гадость!

— Ух ты! Вкусно. — Я только что проглотил больше сахара, чем мой организм привык получать за месяц, и не сомневался, что после второго глотка меня хватит кондрашка. Я поставил чашку на край стола.

— Так что же в этой шкатулке?

Последние несколько минут металлическая шкатулка лежала у меня на коленях. Челси, предложив мне. войти, взглянула на нее с любопытством, и сейчас ей не терпелось начать допрос с пристрастием. Я был приятно удивлен, что она так долго продержалась.

— Составная картинка-загадка.

— Должно быть, большая загадка.

Я поднял шкатулку и окинул взглядом.

— Это улика по делу, которым я сейчас занимаюсь.

Челси поднесла чашку к губам и, вдыхая сахарные пары, спросила:

— По тому самому делу, на котором ты заработал шишку?

— Угу.

Челси эффектно пригубила коричневого сиропа.

И зачем ты ее сюда приволок? Знаешь, Тэкс, у меня такое чувство, будто ты хочешь меня о чем-то попросить.

Женская интуиция, черт бы ее побрал! А заодно и самих женщин, они вечно опережают меня на корпус.

Я опустил шкатулку и нервно поправил галстук.