Установление - [3]

Теперь осталась только чернота. Мрак рассеивался лишь пролетавшими мимо цветными сигнальными огнями. Воздух гудел от напора.

Затем торможение подтолкнуло Гаала вперед, такси выскочило из туннеля и снова опустилось на нижний уровень.

– Отель "Луксор", – сказал водитель, хотя это было понятно и так.

Он помог Гаалу вынести багаж, с деловым видом принял десять кредитов чаевых, подобрал ожидавшего пассажира и снова поднялся в воздух.

За все это время, начиная с момента высадки, не было видно ни кусочка неба.

3.

ТРАНТОР – …К началу тринадцатого тысячелетия эта тенденция стала очевидной. Будучи центром имперского правительства в течение сотен сменявших друг друга поколений и находясь в центральной области Галактики, среди наиболее тесно заселенных и промышленно развитых миров, он не мог не стать самым плотным и богатым сгустком человечества, когда-либо создававшимся этим родом.

Урбанизация планеты, постоянно развиваясь, достигла наконец предела. Вся суша Трантора, протяженностью в 75 000 000 кв. миль, стала единым городом. Максимальная численность населения превышала сорок миллиардов. Это огромное население занималось почти исключительно административными нуждами Империи, но его все равно недоставало, если учесть сложность задачи. (Вспомним, что именно невозможность нормального администрирования при вялом руководстве последних Императоров сыграла заметную роль в Упадке Галактической Империи). Ежедневно флот в десятки тысяч кораблей доставлял продукцию двадцати аграрных миров к обеденным столам Трантора…

Его зависимость от внешних миров в том, что касалось пищи и, в сущности, всего необходимого для жизни, делала Трантор все более уязвимым для осады. В последнее тысячелетие Империи непрерывно растущее число мятежей довело это обстоятельство до сознания каждого из Императоров, и имперская политика превратилась в нечто вроде защиты нежной сонной артерии Трантора…

ENCYCLOPEDIA GALACTICA

Гаал не был уверен в том, светит ли солнце или, точнее, день ли теперь или ночь. Спрашивать он стеснялся. Казалось, вся планета живет под металлом. Правда, прием пищи, в котором он только что принял участие, именовался вторым завтраком, но существовало много планет, которые жили по стандартному времени, не учитывая смену дня и ночи (возможно, неудобную для них). Скорость вращения планет различалась, и он не знал, какова эта скорость для Трантора.

Для начала он, руководствуясь указателями, поспешил в "Солнечную комнату" и обнаружил, что это всего-навсего зал для принятия ванн искусственного освещения. Он помедлил секунду или две, затем вернулся в главный вестибюль "Луксора".

– Где я могу купить билет на экскурсию по планете? – спросил он у портье за стойкой.

– Прямо здесь.

– И когда она начнется?

– Вы как раз пропустили ее. Следующая – завтра. Купите билет сейчас, и мы забронируем для вас место.

– Ээ…

Завтра слишком поздно. Завтра ему надо быть в университете. Он спросил:

– Разве тут нет башни для обозрения – или чего-нибудь в этом роде? Я хочу сказать – на открытом воздухе.

– Конечно! Вот вам билет туда, если желаете. Лучше подождите, я проверю, не идет ли дождь.

Портье коснулся контакта за плечом и вместе с Гаалом прочел поплывшие по экрану слова. Он сказал:

– Погода хорошая. Теперь я припоминаю, что стоит сухой сезон, – и словоохотливо добавил: – Лично я не интересуюсь внешним миром. Последний раз я был снаружи три года назад. Увидеть все это один раз, узнать, что к чему – и хватит. Вот ваш билет. Специальный лифт позади вас. Он помечен "К башне". Просто воспользуйтесь им.

Лифт был нового типа и работал на гравитационном отталкивании. Гаал вошел внутрь; за ним втянулись остальные. Оператор нажал кнопку. Когда гравитация упала до нуля, Гаал на миг ощутил себя подвешенным в пространстве. Потом, когда лифт ускоренно пошел вверх, он снова приобрел небольшой вес. Последовало замедление, и его ноги оторвались от пола. Он непроизвольно взвизгнул.

– Затолкни ноги под перила, – рявкнул оператор. – Ты что, читать не умеешь?

Прочие поступили именно так. Они улыбались, пока Гаал отчаянно и безуспешно пытался сползти вниз, цепляясь за стену. Их обувь была зажата хромированными перильцами, которые располагались на полу через каждые два фута параллельными рядами. Входя, он заметил эти скобы, но не обратил на них внимания.

Наконец, чья-то рука стащила его вниз. Он пробормотал слова благодарности. Лифт встал. Гаал ступил на открытую террасу, купавшуюся в ослепительном белом сиянии. Человек, чью руку помощи он только что принял, стоял прямо за ним. Он дружелюбно сказал:

– Полно свободных кресел.

Гаал закрыл разинутый в изумлении рот и произнес:

– Да-да, кажется, именно так.

Он машинально направился к креслам, потом остановился и сказал:

– Если вы не возражаете, я немного постою у ограды. Я… я хочу немного поглядеть.

Человек добродушно помахал рукой. Гаал оперся о перила, доходившие ему до плеча, и погрузился в панораму.

Он не видел земли. Она терялась во всевозрастающей сложности рукотворных сооружений. Он не различал линии горизонта – кругом лишь металл на фоне неба, простирающийся вдаль, становясь почти однородной серой полосой; и Гаал знал, что суша этой планеты повсюду являет одну и ту же картину. Не было видно почти никакого движения – только несколько прогулочных кораблей находилось в небе. Вся деловая суета миллиардов людей происходила, как он знал, под металлической кожей этого мира.