Успеть к полуночи - [8]

Я выпрямился и, медленно поворачивая голову, внимательно оглядел площадь. У меня было какое-то смутное неприятное чувство, которое обычно возникает в результате неумеренной игры воображения; неумеренной за исключением тех случаев, когда именно воображение может подсказать, что тебя ждет за углом.

Отсутствие ключей вовсе не обязательно должно было настораживать: люди и раньше забывали или путали приказы. Ключи могли быть под крылом с другой стороны, а возможно, водитель забыл прилепить их «скотчем» или же просто решил оставить их в замке зажигания. Я взялся за ручку дверцы и слегка потянул на себя — просто так. Дверца легко поддалась.

Одного взгляда оказалось достаточно для того, чтобы понять, почему водитель забыл все приказы.

Пятнадцать минут спустя я ехал на запад по набережной де Лодэ. У ресторана притормозил. Из-под навеса над входом вышел Харви Ловелл и, подойдя к машине, заглянул в окно.

— Пароль: Избавьте-Меня-От-Этого-Чертова-Дождя, — проворчал он, хлопнув дверцей и ставя на пол свою сумку. Затем он сделал какое-то быстрое движение — скорее всего перекладывал револьвер в кобуру на лодыжке.

Я отъехал от ресторана. Харви стянул свой пластиковый макинтош и бросил его на заднее сиденье.

— Все прошло по плану?

— Не совсем. У нас небольшая проблема.

— Мало бензина или еще что-нибудь в этом роде?

— Нет, с бензином все в порядке. Посмотрите на пол у заднего сиденья.

Он повернулся, некоторое время разглядывал труп, а потом в упор посмотрел на меня.

— Да, — тихо произнес он. — Действительно, похоже на проблему. Кто он?

Я свернул направо на шоссе № 785, удаляясь от реки. Промелькнул указатель на Пон л'Аббе.

— Наверное, его прислали пригнать машину.

— Это вы его?

— Нет, он уже был готов. Его прикончили и оставили в машине, а ключи в замке зажигания.

— Мне это не нравится, — подумав, буркнул он. — Почему они вот так взяли да оставили нам и машину, и ключи, и все остальное? Может, хотели посмотреть, кто заберет машину?

— Я уже думал об этом. Если за нами кто-то следит, то мы скоро об этом узнаем.

— Вы выяснили, как его убрали?

— Застрелили. Из чего, пока не знаю. Когда отъедем подальше от города, надеюсь услышать мнение эксперта.

Харви промолчал. Я покосился на него — он сидел, наклонившись вперед, огоньки на приборной панели освещали его нахмуренное лицо.

— Не такой уж я спец в этих делах, — наконец произнес он, — но постараюсь. А что потом?

— Избавимся от него на берегу моря или еще где-нибудь.

— Все остальное будем продолжать так же, как планировали?

— За это нам и платят.

После минутного молчания он тихо сказал:

— Похоже, нам придется отработать эти деньги сполна.

* * *

Выехав из города, я принялся испытывать машину: нажимал на акселератор, резко тормозил, делал крутые повороты. Я не ездил на «ситроене-DC» уже несколько лет, и, хотя это отличная машина, в обращении она требует особого подхода. У нее автоматическая коробка передач и привод на передние колеса. Рессоры, рулевое управление, тормоза, коробка передач все гидравлическое. В этой машине «вен» не меньше, чем в человеческом теле, и, когда они начинают «истекать кровью», «ситроен» умирает.

Кроме того, за последние пару лет конструкторы увеличили мощность двигателя. На максимальной скорости «ситроен» отлично ведет себя на французских дорогах: теперь к этому добавилась способность резко увеличивать скорость в течение нескольких секунд.

Мы быстро скользили по ровному шоссе без малейших признаков заноса на поворотах. Амортизаторы почти полностью поглощали толчки на ухабах. На прямых участках большие желтые фары освещали дорогу как на карнавале.

— Здесь есть печка? — спросил Харви.

— Наверное.

— Давайте найдем ее и включим.

Мне не было холодно. Хотя дождь продолжал идти, снаружи было тепло — скорее всего температура повышалась. Кроме того, всякий раз при воспоминании о нашем приятеле на полу машины меня бросало в жар. Впрочем, не исключено, что поездка с трупом на каждого действует по-разному. Пошарив по приборной панели, я включил печку и обогреватель заднего стекла.

На побережье, куда мы направлялись, не было больших деревень и крупных курортов, но местная дорога, несмотря на изобилие поворотов, оставалась ровной и широкой. Мы проносились между откосами, облицованными каменной плиткой: время от времени в лучах фар мелькали заброшенные мельницы.

Миновав Плонеур-Ланверн, мы взяли курс на Трегеннек — один из немногих городков в этой части страны, сохранивших старинное кельтское название. После выезда из Кемпера нам не встретилось ни одной машины, не говоря уже о пешеходах, так что если кто-то и мог за нами следить, то не иначе как с помощью радара.

Харви сидел молча, не сводя глаз с забрызганного дождевыми каплями ветрового стекла, по которому непрерывно скользили «дворники».

У указателя с надписью «Трегеннек» я сбросил скорость и выключил фары дальнего света, продолжая движение только при свете подфарников. Теперь машина ползла как черепаха, но до моря оставалось не больше мили. Дорога вела только к побережью, и мне совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь задумался, что делает «ситроен» с парижским номером в такое время у моря. Постепенно дорога превратилась в широкую извилистую полосу из песка и гравия. Я остановился, выключил мотор и, открыв дверцу, услышал, как за невысоким бугром впереди глухо плещутся морские волны.