Усни, красавица - [36]

Лида отметила про себя, как по мере рассказа Соня все более отстранялась от подруги: она уже называла ее покойницей – так о погибшей сегодня подруге не говорят. Впрочем, отношения двух сравнительно молодых, но засидевшихся в девках подруг не поддаются рациональному описанию. Время утекает меж пальцев, словно песок. Порой страшно проснуться и подумать – а вдруг ты уже опоздала? И ты бросаешься в авантюру, не имеющую шансов на успех и, может, даже теряешь шанс в ином, скромном, но надежном уголке. Но остановиться не можешь. А вдруг выгорит?

Так случилось с Аленкой. Она решила соблазнить Олега Дмитриевича Осетрова, красавца из ЦК, и преуспела в том быстро и красиво, потому что Олег был растерян, устал от нервотрепки предыдущих двух лет – развала и гибели системы и, в отличие от своих начальников и коллег, не проявил склонности и умения в сфере бизнеса. Вот и пришлось ему пересиживать эпоху в оживающей лишь в дни зарплат и компенсации комнате отдела Австралии. Вчера еще наш посол в Австралии приходил к тебе с отчетом и дрожал перед твоим столом. А сегодня ты – старший научный… А вдруг коммунизм не вернется? Или – его возводить молодым?

Аленка всерьез влюбилась в Осетрова, и тот был польщен, в первую очередь именно польщен ее влюбленностью. Он прожил свою жизнь, вечно остерегаясь бдительных глаз врагов и завистников. И романы у него были малочисленны и всегда происходили на юге в санатории, если жена не увязывалась за ним. Так что он порой нарочно выбирал неудобный для нее месяц – ведь происходившая из министерской семьи жена тщательно следила за тем, чтобы у нее была путевка не только в соответствующий рангу санаторий, но и в соответствующий рангу сезон.

Редкие санаторные романы, да один или два случая в командировках были лишь эпизодами, приключениями, необходимыми для самоутверждения. И потому Олег Дмитриевич Осетров был неопытен в любви и даже искусстве служебного романа. Хорошенькая и знающая себе цену Аленка уложила его к себе в постель через неделю после знакомства и сделала это так, что до конца дней своих Осетров будет уверен, что он овладел ею почти насильно.

А потом все это оказалось значительно серьезнее, чем планировалось. Наслаждения от победы над бывшим красавцем из ЦК не получилось – в постели он был скучен, бездарен и по сравнению с прошлыми любовниками Алены – ничтожен. Никакой красивой жизни с ним не было и быть не могло, потому что он по старой партийной привычке больше всего боялся огласки, даже в отделе в присутственные дни старался не замечать возлюбленной, держа ее на расстоянии. Встречались они всегда днем, к шести этот монстр должен был вернуться домой, в семью, желательно по дороге купить кочан капусты или шесть килограмм печенья для его благоверной, которая вот-вот лопнет от жадности и гордыни. За три года романа он умудрился ни разу не съездить с ней ну не то что в Ниццу или в круиз – в подмосковный пансионат не смог. Трудно поверить, но они даже единой ночи вместе не провели. Аленка всегда говорила – я бы ему многое простила, если бы хоть раз проснулась с ним на одной подушке.

Это была банальная история обманутых надежд, которые строились на песке. Лидочка знала о десятках подобных историй, словно их штамповали на небесах, чтобы никого ничему не научить. Товарищ Осетров был недостаточно силен, чтобы разорвать эту связь, к тому же трепетал перед оглаской. Наверное, порой Олег Дмитриевич мечтал, чтобы Аленка угодила под машину или утонула в речке – но она была живуча. И роман тянулся, не принося даже физического наслаждения, потому что Олегу Дмитриевичу не нужна была постоянная любовница, ставшая жалким заменителем супруги – он знал наперечет все недостатки ее тела: и недоразвитость грудей, и плоский зад, и форму родинок, и то, что она скажет, когда он войдет в квартиру, и какие упреки он услышит, раздевшись, и новые упреки, когда соберется уходить…

Соня говорила размеренно и вовсе не то, что случилось на самом деле. Она поведала Лидочке историю любви одной подруги, рассказанную другой подругой, то есть историю, далекую от действительности, но субъективно существующую в мозгу Сони, то есть не придуманную, а прочувствованную. Лидочка же слышала не слова, а воссоздавала ситуацию и знала, что ее понимание куда точнее, чем воспоминания Сони.

В последние месяцы отношения любовников зашли в полный тупик. Алена становилась все агрессивней и требовательней. Ведь она отдала этой скотине три лучших года своей жизни – а что получила взамен, кроме постоянных унижений и двух абортов, один из которых чуть-чуть не кончился трагедией? Ничего. Она заявила ему открыто, что если он не решится на последний шаг – если он не уйдет к ней – ведь тысячу раз обещал – неважно, что делал это все, чтобы заставить замолчать, – то она открыто расскажет обо всем в институте. Она понимала, что другой мужчина лишь усмехнулся бы: какой институт, какой профком в эпоху рынка и базара? Но для Олега Дмитриевича, который жил надеждой на возвращение прошлого, это была не пустая угроза. И в то же время Алена понимала, что одной такой угрозы окажется недостаточно, и решила подкрепить ее угрозой самоубийства.