Услышь моё молчание - [19]

Карамелька теперь тоже жил в их доме, изнывая от скуки. Однажды он довертелся задом, постоянно соблазняя Артура, и тот трахнул его прямо в гостиной, заставив Германа наблюдать. Судя по довольно сверкавшим глазам Карамельки, парень уже в мечтах расписал своё будущее рядом с богатым папиком. Только все его мечты рассыпались как карточный домик, когда Артур хозяйским жестом пригласил невозмутимого Германа в спальню, куда Карамельке вход был закрыт. Своё недовольство он скрыл от хозяина, но до самого обеда доставал его любовника, видя в нём своего удачного соперника. В итоге Герману пришлось поставить зарвавшегося парня на место, расставив все точки по местам.

− Толик, знаешь, кто ты? — придавил он его к стене в коридоре.

− Меня зовут Карамель. Я известная в столице травести-дива!

− Известная где? В специализированных клубах-борделях? Не смеши меня, Толик. Ты профессиональная подстилка, а не актёр. Ты же спишь и видишь, как оказываешься на моём месте. Думаешь, здесь сладко? Наивный мальчик.

− А что? Тебе так плохо? Спишь с одним, отказа ни в чём не знаешь, ещё и выдёргиваешься, − зло прошипел Карамелька, пытаясь отцепить пальцы Германа от своего плеча.

− А по-твоему я должен под Артуром визжать от восторга? А то, что меня похитили, опоили гадостью и изнасиловали, причём не один раз и уже более полутора лет удерживают здесь под охраной не в счёт? Как тебе такая история? У меня до Артура вообще мужчин не было, зато была невеста. Ты думаешь, тебя отсюда отпустят, как только тебе захочется смотаться?

− А п-почему нет? — испуганно пролепетал Карамелька.

− Ты меня видел? Видел. Как зовут знаешь? Знаешь. Тебе теперь одна дорога — на тот свет, как свидетелю. Так что живи и наслаждайся! — Герман легонько похлопал парня по взбледнувшему личику и спокойной походкой ушёл к себе.

И Карамелька оказался не таким уж глупцом. Стоило ему перестать мечтать и посмотреть на Артура глазами без розовых очков, как он понял, что место Германа ему совершенно не нужно. Своё тёплое местечко он нашёл под крылышком Витька. Тот всё также исподтишка бросал жадные взгляды на Германа, зато стал реже сопровождать его на прогулках. За такой поворот Карамельке можно было бы сказать спасибо, только вот элементарного сочувствия в его глазах по отношению к Герману не появилось ни капли, а вот зависть по-прежнему нет-нет да появлялась в хитрых глазах.

На открытии очередного пафосного ресторана они с Артуром неожиданно столкнулись с Алексом Гриневским. Герман почувствовал, как дрогнула рука Шерстобитова и заметил промелькнувший в глазах страх. Высокого шатена с карими глазами Герман запомнил ещё на свадьбе отца. У этого мужчины было интересное с точки фотографа лицо, сразу же вызвавшее желание схватить камеру и запечатлеть его. За прошедшие несколько лет он совершенно не изменился. Артур, которому некуда было деться от неожиданной встречи, познакомил их. Вспыхнувшая было надежда, рухнула, как только Герман понял, что этот человек его не узнал. Может, дело было в том, что он почти не обратил внимания на очередную куклу рядом с Шерстобитовым. Вспомнив, что он в образе «Эммы» Герман спустя пару минут даже порадовался, что остался неузнанным. Он заставил себя успокоиться и лишь проводил Алекса грустным взглядом, который к несчастью заметил Артур. Ночью в спальне, хорошо заряженный алкоголем, он напомнил об этом весьма болезненным способом.

Следующая их случайная встреча произошла через два месяца. Артур, не слушая возражений, потащил Германа на площадку, где танцевали несколько пар. Он, следуя за Шерстобитовым, машинально переставлял под музыку ноги, равнодушным взглядом скользя по чужим лицам, когда неожиданно зацепился за знакомую фигуру. Гриневского с его внешностью трудно было не заметить. И дело было не в дорогом костюме, привлекательной внешности или флёре успеха, витавшем вокруг него. Дело было в его уверенном взгляде, сдержанной улыбке на красивых чётко очерченных губах, в несуетливых движениях спортивного подтянутого тела. Он весь был пропитан тем, чего никогда не добиться Артуру. Спокойной уверенностью состоявшегося человека. Шерстобитов всего добился шантажом, вымогательством и хитростью. Его благосостояние было зыбким, а Гриневский твёрдо стоял на ногах, полагаясь на себя, свой ум и собственные руки. Альбина представила их друг другу на свадьбе, но Герман ещё тогда услышал фальшь в её словах. Отец позже объяснил, что она затаила обиду на брата за то, что ему достался семейный бизнес, а ей только часть в денежном эквиваленте. Герман удивился женской логике. Альбина ничего не смыслила в бизнесе, а у компании, доставшейся брату, было на тот момент много проблем. Она не была на грани банкротства, но Гриневскому пришлось приложить достаточно усилий, чтобы не только удержать её на плаву, но и укрепить, а затем расширить. Теперь под его рукой была крупная успешная компания.

Герман возвращался под конвоем Удава из туалетной комнаты, когда их кто-то окликнул. Обернувшись, они увидели приближающегося к ним Гриневского. Рядом с ним шёл крепкий подтянутый мужчина, с чуть седыми висками и улыбкой сторожевого пса. Удав весь подобрался и оскалился, как пойманный хищник. Заметив его реакцию, спутник Гриневского растянул губы в таком же приветственном оскале.