Услуги историка. Из подслушанного и подсмотренного - [9]

Как-то вечером, после пятой или шестой публикации, в моей коммунальной квартире раздался звонок из редакции. Незнакомый женский голос пригласил меня зайти в редакцию. Так, 56 лет назад, осенью 1963-го, я приехал на Чистые пруды, где тогда располагалась редакция, зашел в комнату отдела, кажется, учащейся молодёжи «Московского комсомольца». Выспросив обо мне то, что я про себя знал, сотрудница, оказавшаяся потом замзавом отдела Светланой Степуниной, сказала:

— Хорошие ваши заметки. А регулярно сможете с нами работать?

— Я?.. Но я же…

— Нет-нет, конечно, пока внештатно. Не бросая своего инженерства.

— Мне это было бы интересно.

— Судя по вашим первым заметкам, у вас ироничное перо. Пишете с юмором. А мы как раз собираемся ежемесячно выпускать полосу «На студенческом меридиане». Предлагаю вам попробовать раз в месяц писать фельетон на студенческую тему. Темы будем согласовывать. Идёт?

Идёт… Первый мой фельетон на студенческой полосе появился 20 ноября 1963-го и назывался «Газета — во!», который начинался так:

«На следующий после собрания редколлегии день ко мне, новому редактору стенгазеты „Не в бровь, а в кровь“, примчался взлохмаченный сектор печати Жуков:

— Газета должна быть — во! — сектор показал большой палец. — Для этого вот тебе два свободных дня. Иди и смотри, как делают в других институтах. Понял? Учись, набирайся опыта. Понял? Посмотри, как у них бичуют… Как рисуют… Как пишут… Как… Понял? Привет!»…

…С тех пор раз в месяц в самой популярной московской — по названию, вроде бы, молодёжной, а фактически весьма взрослой и массовой — газете появлялась моя фамилия (сначала еще отцовская, Кремер, а потом — нынешняя) под студенческими фельетонами. Это уже была настоящая профессиональная журналистская работа — по плану редакции, в четкие сроки сдачи номера, за авторский гонорар (а при моей зарплате инженера в 90 рублей добавочные 10–12 рублей за фельетон были, понятно, совсем не лишними).

И — пошло-поехало. В последующие десятилетия мои фельетоны, сатирические рассказы и юморески, интервью и статьи появляются регулярно и в разных изданиях: одновременно по-прежнему с «Комсомольцем» (возглавляемым от тогдашнего Алексея Флеровского до нынешнего Павла Гусева) с его редакторами отдела фельетонов и юмора, впоследствии моими друзьями Володей Альбининым (увы, ушедшим от нас…) и Лёвой Новожёновым (сегодня — телевизионной звездой). Это были и «Вечерняя Москва», и «ЛитГазета», и «Известия», и «Труд», и «Юность», и радио, и — со временем всё интенсивнее, вплоть до перехода в штат редакции — «Крокодил». Там я, опубликовав несколько сотен фельетонов (с тремя выигранными судами против героев фельетонов, с рядом престижных журналистских премий и странной должностью «парламентский корреспондент Крокодила»), всерьёз заразился… карикатурой. Точнее, шаржами, дружескими и не очень. Но, конечно, существуя бок-обок с легендами советской карикатуры — Кукрыниксами, Борисом Ефимовым, Евгением Шукаевым, Германом Огородниковым и главным художником журнала (ныне — академиком Академии художеств России) Владимиром Мочаловым, кстати, одобрявшим мои упражнения, не осмеливался всё же претендовать на публикацию моих рисунков.

Обнародовать их я решился только здесь, в Германии. Тут прошли уже 2 мои выставки карикатур — в Дюссельдорфе (2014) и в Дрездене (2016), благосклонно отмеченные как художниками-профессионалами, так и прессой, в т. ч. «МК-Германия» и «МК-Соотечественник», чьим постоянным автором я продолжаю быть с начала «нулевых» этого века по сегодня. То есть маршрут закольцевался: МК — «Крокодил» — МК… Спросите, почему так?

А потому, что, по моему опыту, МК — «ГАЗЕТА — ВО!».

Одно слово в литературе

Далёкий уже 1965-й, апрель.

Я на тот момент — молодой специалист, инженер отдела плотин самого главного в СССР — как тогда говорили, головного в области сооружения гидроэлектростанций — проектно-исследовательского института Гидропроект имени С. Я. Жука. И, ясно, очень престижного для специалиста той профессии, которой меня выучили за пять лет в МИСИ. В то время мы занимались важнейшим для страны делом — проектированием уникальной бетонной арочной плотины ГЭС на реке Ингури в Грузии. Большая честь для меня, молодого специалиста в скромной должности инженера в солиднейшем отделе плотин, состоявшем из шести десятков опытных специалистов-гидротехников.

Правда, молодой специалист, недавний выпускник МИСИ, тогда этой огромной чести оценил как-то еще не вполне. Ну, работа и работа, ничего особенного.

Его, то есть меня, уже всё больше тянуло в несколько иную сторону: нравилось писать фельетоны и юморески и — печататься, печататься, печататься… И уже, надо признать, были на эти растущие и непонятно откуда взявшиеся амбиции, хотя и зыбкие, но всё же вполне вроде осязаемые основания. Начиная с примерно 60-х годов прошлого века время от времени в самой для меня доступной газете (доступной скорее чисто географически: я проживал тогда согласно прописке в двух трамвайных остановка от Чистых прудов, где находилась редакция) — «Московском комсомольце» стали появляться мои робкие фельетонные упражнения, всё чаще поощряемые редакционными «зубрами» (подробнее см. здесь же очерк «Газета — ВО!»).