Услуги историка. Из подслушанного и подсмотренного - [6]

Так я и оказался по уши втянутым в ситуацию с не существовавшим в стране социализма антисемитизмом, но живучим и притом на весьма высоком уровне: «Крокодил»-то был — по официальному статусу — журналом издательства ЦК КПСС «Правда». Куда уж официальней…

…И тут, после всех этих процентов, переборов, псевдонимов и полного отчаяния попасть с моей прокаженной анкетой в какую-либо советскую редакцию мне вроде бы сквозь плотную завесу туч чуть-чуть проглянуло солнышко: позвонил друг и сообщил новость:

— Из редакции научно-технического журнала «Энергетическое строительство» (это же как раз по твоей специальности, а одновременно и какая-никакая журналистика), ушел один из редакторов, Эдельштейн, уехал в Израиль или в США, точно не знаю. Но знаю точно, что место его освободилось, звони скорей туда. Вот тебе телефон главного редактора, Зиновия Львовича, тоже, кстати, еврея. Думаю, поймёте друг друга. Удачи тебе!

Конечно, научно-технический журнал это не журнал ЦК КПСС «Крокодил», не «ЛитРоссия» и даже не абсолютно русская газета Московского горкома партии «Вечёрка», но в качестве мостика от инженерии к журналистике, пожалуй, подходит. И я, попытка — не пытка, набрал номер главного редактора.

Зиновий Львович как человек деловой, не стал долго рассусоливать, назначил мне встречу в редакции на следующий же день. Назавтра я вошел в его кабинет. Редактор, лет под пятьдесят, оказался плотным, ниже среднего роста, но явно накаченным человеком, с шишковатой лысой головой, огромным красным носом, нависавшим над вытянутой вперед нижней губой и красными же глазами навыкате. Мельком взглянув на мою анкету, криво улыбнулся, явно не ожидая увидеть в ней ничего для себя сверх-неожиданного, и пропел как бы сам себе:

— Ну ясно, исшо один на мою бедную жопу, ха-ха-ха! Да исшо и беспартийный, твою мать…

Я понял, что и тут облом, поднялся, чтобы уйти. Но он остановил меня жестом и, матюкнувшись, сказал:

— Ну, таки шо… Инженер-гидротехник и исшо журналист — это неплохо. Хотя и еврэй… У меня ж тут синагога, ха-ха-ха, полредакции, бл…, такие же уроды, как вы и я… Ладно, ни х… не поделаешь. Буду пробивать. Звоните через недельку.

Спустя недельку звоню ему, и он мне:

— Пробил! Будем работать, давайте приходите.

Я пришел, стал научным редактором гидротехнического раздела журнала. А Зиновий Львович был крутого нрава. Очень любил по любому поводу собирать всех сотрудников у себя в кабинете, публично распекать подчиненных длинными монологами. Мне в первые дни было непривычно слушать раздающиеся то и дело из-за закрытых дверей кабинета его истошные крики, мат, какие-то трески и шумы, напоминавшие бросание стульев или рукоприкладство… До поры до времени я слушал эти звуки со своего рабочего места. Видимо, поначалу моя работа его устраивала, а может, он просто присматривался к новому сотруднику… Но, кажется, настал и мой черёд после двухнедельного пребывания в редакции: неожиданно (по крайней мере для меня) в середине дня главный позвал всех на общее собрание. Я чуть замешкался в туалете и открыл дверь его кабинета, когда все уже стояли вокруг стола начальника, опустив головы. А он распалял сам себя:

— Вы шо, бляди, тепло устроились, да?! Кто будет за вас работать? Я, да? Один за вас всех? А вот это видели? (он показал известный жест, согнув руку в локте и сжав кулак) И я тоже, старый мудак, развел тут жидовню! Всех повыгоняю к е… матери!!!

Я как-то не сразу понял, о чем, собственно, весь сыр-бор. Оказалось: из отраслевого министерства, чьим официальным органом считался журнал, пришла какая-то «телега», указывающая на ошибки в свежем номере. Ошибки-то, по правде говоря, были пустяковые, скорее опечатки корректорские, но беда в том, что наткнулся на них… замминистра! И «воткнул» нашему главному. А тот, естественно, нам:

— Бездельники, бл…! Всех выгоню с голой жопой на улицу! На х… вы мне такие тут нужны!

Женская часть редакции, в основном молодые корректорши, смотрю, никак на этот безобразный мат не реагируют, молчат, в пол уставились. Мужики, все красные, тоже, конечно, ни звука. Значит, здесь это обычная форма разговора… Вернее, монолога. Оторавшись еще минут десять, казалось, стал выдыхаться главный. Но нет, подняв глаза на мужиков, взвился с новой силой:

— А вы, жиды, расслабились, да? Так я вам покажу! Всех выпру отсюда к е… матери! Куда ж вы денетесь? Ценить надо, что я вас пригрел тут, на анкету не посмотрел, еще и деньги плачу… Кто ж вас таких возьмет-то, усекаете? С голоду помрёте, е… вашу мать! Вон отсюда, работайте!

Я, надо признать, впервые столкнулся с такими методами руководства, тем более в редакции журнала. А угроз по поводу еврейства слышал с тех пор в свой адрес от начальника-еврея чуть ли не каждый день. И каждый раз его разносный монолог завершался одним и тем же убедительным тезисом:

— Да куда ж ты от меня денешься? Какой же отдел кадров тебя, беспартийного еврэя, пропустит?!

На этом беспроигрышном аргументе держал в редакции самых нужных ему — на самом деле самых квалифицированных, работящих и бессловесных — сотрудников. В том числе — до некоторых пор — и меня…