Условия выживания - [7]

Так что эта троица желтых, несомненно, была самыми настоящими профессионалами, причем очень высокого уровня. Но вот на что они рассчитывали? Неужели они думали, что жить в городе — сахар и разлюли-малина? Или у них там в море, на мелких островах и отмелях, житуха еще хуже? Насколько она должна быть хуже, чтобы живые существа шли на смерть?

Я посмотрел на потрошильщиков. Они уже снова занялись своим делом. Йеху, при первом же выстреле кинувшиеся наутек, теперь переминались с ноги налогу возле тележки, ожидая момента, когда можно будет приступить к погрузке очередного трупа.

И все вернулось на круги своя, все шло обычной чередой. А еще одной засады наверняка не будет, и значит, более ничего интересного не произойдет. Значит, можно подумать о чем-то обыденном, например, о том, не облегчить ли мне свой портсигар еще на один окурок? Самый маленький? Причина вроде бы есть. Но прежде…

Я грустно улыбнулся.

Все-таки что-то в последнее время со мной происходило. Может быть, от усталости? Хотя откуда сна? Все как обычно, как всегда. Вот только, по идее, мне не должно было быть никакого дела до этих троих желтых. Совершенно никакого. Мало ли за время службы в заслоне я видел трупов, и не только тех, кто пытался пробиться в город? Не обходилось, конечно, и без трупов моих товарищей, павших от руки наиболее предприимчивых пришельцев из моря. Таким образом, я должен был остаться совершенно равнодушен к этим желтым, совершенно. И тем не менее чем-то они меня заинтересовали.

Чем? Уж не пожалел ли я их?

Сунув руку в карман, я вытащил портсигар и, задумчиво рассматривая его содержимое, попытался ответить на этот вопрос.

Да нет, какая там жалость? Не они первые, не они последние. И как можно жалеть тех, кто только что пытался причинить зло твоим товарищам? И все же… и все же…

Я вдруг понял.

Дело было не в жалости. Просто в тот момент, когда желтые еще только выскакивали из песка, мне снова показалось, будто я уловил их мысли. Холодную решимость, азарт и где-то глубоко под ними — страх, боязнь потерять жизнь.

Это стоило мне некоторых усилий, но я закрыл портсигар и сунул его в карман.

Рано, пока еще рано. Вот через полчаса я, так и быть, позволю себе еще один окурок, А сейчас…

Я сдвинул защитный шлем на затылок и устало потер лоб. Все-таки смена подходила к концу, и я действительно довольно прилично устал. Ничего, скоро нас сменят и тогда можно будет отправиться в город — на отдых. Целых пять дней. Отдыхай не хочу. Как угодно.

А иллюзия чтения мыслей… Нет, это все же другой талант, не имеющий отношения к дару «нюхать горизонт», и двух талантов сразу ни у кого еще не было.

Значит, всего-навсего почудилось. Усталость. Конец смены. От усталости и не такое покажется.

2

В соседнем вагоне ехали болотники. И ничего хорошего в этом не было. Хотя как сказать…

Я посмотрел на Многонагоновича, на его безмятежную физиономию, и подумал, что кое-кому этот факт наверняка не кажется слишком уж плохим. Кое-кто, возможно, рассматривает его как достаточно неплохую перспективу поразмяться, сбросить остатки нервного напряжения. Ну и кроме того, конечно, были определенные обычаи. Согласно этим обычаям, болотников, оказавшихся на расстоянии одного-двух купе, следовало бить. И значит…

— Сигарету? — сказал Жигер. Я удивленно приподнял бровь.

О, с чего бы это? Хотя дареному коню в зубы не смотрят. И конечно, Жигер — не сержант, сигареты у него довольно паршивые, но на дармовщинку и уксус сладкий.

Хм, на дармовщинку?

— Бери, бери, — сказал Жигер. Ну, что ж..

Я взял сигарету, задумчиво ее размял, но прикуривать не спешил. Рановато. Прежде надлежало узнать, с чего это Жигер расщедрился. Хотя так ли трудно догадаться?

— Там в соседнем вагоне, — важно сказал Жигер, — едут болотники. Они, понятное дело, не слишком притомились. Всем известно, что болото — не побережье. Такого количества, как у нас, нежелательных визитеров у них не бывает. Может, десяток-другой за смену. Короче, у них не жизнь, а сплошной праздник. И наверное, было бы неплохо этот праздник слегка попортить. А?

Он самодовольно захохотал и легонько ткнул локтем сидевшего рядом с ним Аяска. Тот осклабился.

Я кивнул.

Честно говоря, плевать мне было на болотников и на то, как они там живут. Ну, удалось им хорошо устроиться, так это их сугубо личное дело. Да и возможно, не такая уж у них жизнь веселая и безопасная. Наверняка в их деле есть свои нюансы, незнание которых, так же как и у нас, заканчивается смертью. И значит, они не лучше нас и не хуже. Они такие же, как мы. Так неужели это повод для вражды? Однако…

Ну да, существовало еще и «однако». В лице всех остальных. Тот же Многояагонович, да и наверняка все остальные воины заслона на подобные темы просто не задумывались. Они знали, что есть болотники, которых при любом удобном случае следует бить, и этого им было достаточно. Как это касалось меня? Да самым непосредственным образом. Пять дней отдыха пролетят быстро. А потом я окажусь вновь на побережье, и в одном окопе со мной будут сидеть все те, с кем я еду в этом вагоне. И они должны верить в то, что я ничем от них не отличаюсь, что я такой же, как они. Иначе… А что иначе? Да ничего особенного. Но если раз за разом показывать, насколько ты отличаешься от остальных членов команды, то ничем хорошим это не закончится. Да и что может быть предосудительного в одной драке? Всю юность, просто для того чтобы выжить, мне приходилось драться чуть ли не каждый день.