Услада душ, или Бахтияр-наме - [42]

– Кротость падишаха – эта основа милосердия и прощения, плод силы духа. Лишь когда человек станет отражением нисходящих с неба божественных лучей и бесконечного света господней милости, в его сокровищнице соберутся жемчуга совершенных нравственных качеств, из источников его кротости и рудников его знаний забьют прозрачные ключи мудрости. Но, если преступление переходит границы дозволенного, это свидетельствует о бездеятельности правосудия и отсутствии руководства. Именно из-за этого основы шариата и устои власти начинают шататься, а цветущие области и края, обитель пречистых мужей и питомник великих умов, приходят в запустение. Мед, хоть полезен и сладок, если поесть его много, вызывает лихорадку. Кротость, которая знаменует человечность, если не знать в ней меры, приводит к смуте и легкомыслию. Все неверные в страхе готовы принять ислам, но такое обращение неискренно, и место сих лицемеров – в аду и геенне огненной. Нельзя достояние мужей грузить на детский кораблик, нельзя из-за глупых россказней вырывать с корнем правосудие.

Охрана царства – меч, а страж его – стрела,

Из сабель сад его, из копий и кинжалов.

Шах, выслушав эти слова, тут же приказал привести Бахтияра из темницы и повесить. Когда Бахтияра ввели в тронный зал падишаха, он поцеловал прах перед ним и заговорил:

– Да будет известно шаху, завоевателю крепостей, что в море, подвластном человеку, невозможно бежать от небесного рока, что от всесильной судьбы никакой хитростью или сообразительностью не спрятаться. Бесполезно бежать от судьбы или сражаться с ней. Шах Хиджаза, хоть и был одним из самых предусмотрительных людей, пытался отвратить то, что предначертано свыше, но в конце концов попал в когти сокола рока и испытал удары клюва ворона судьбы. Я, твой нижайший раб, смирился с судьбой и запомнил на будущее предостережение рока.

Это дело Аллах предрешил – и конец!

Нет насилия в том, что решает творец.

– Если же падишаху угодно выслушать об удивительном приключении и чудесах, которые случились с шахом Хиджаза, – продолжал Бахтияр, – то твой нижайший раб расскажет.

– Рассказывай, – приказал шах.

Глава десятая

Рассказ о шахе Хиджаза и о бессилии человека перед судьбой и роком

Бахтияр сказал:

– Да будет вечен шах всей земли в нетленном царстве и непреходящем счастье, пусть расцветет его веселье, подобно весеннему саду, а жизнь его пусть пребудет под сенью покровительства творца. В стране Хиджаз жил падишах из рода Парвиза. Он обладал покорным воинством и великим счастьем. Но у него не было сына, и он постоянно говорил себе: «Ах, если бы у меня родился сын, который мог бы наследовать мне в царстве и счастье!»

Бывает злосчастье, из-за которого древо царства из сада правления попадает в солончаковую степь чужбины; бывает и такая злая доля, из-за которой царский венец с головы избранного переходит в руки какого-нибудь чужеродца. Он непрестанно, словно Закария, восклицал: «Подари мне от себя потомство».

Наконец его мольбы были услышаны, и сын был зачат в хранилище лона. Божественный рок и бесконечная милость создателя даровали ему мальчика приятной наружности, несравненной красоты, базилик в саду любви, аргаван на лужайке дружбы. Звездочеты шаха стали составлять гороскоп ребенка, изучили положение планет, сопоставили тайну значений и законы передвижения звезд, пришли к падишаху и сказали:

– Твоему сыну в возрасте семи лет угрожает опасность от лап льва. Если он избавится от этой опасности, то придется падишаху из-за сына расстаться с жизнью.

Шах удивился такому странному гороскопу, стал размыи1 лять о трудностях предстоящих событий и сказал себе:

Жизнь человека – словно метеор:

Сверкнет в ночи и превратится в пепел.

Он смирился с судьбой, а «примирение с судьбой – врата к великому Аллаху». Каждый костер в конечном итоге превращается в пепел, каждое царство подвержено разрушению.

Любой твердыне, чьи прочны основы,

Ход времени разрухою грозит.

Ты отгоняешь ворона злосчастья,

Но знай, тебя судьба не пощадит.

Мир подобен преходящей тени,

Гостю, что простился и ушел,

Или веренице сновидений:

Ты глаза открыл – и сон прошел.

Власть и богатства этого мира преходящи, счастье и высокое положение в этом мире тленны. Не следует привязываться сердцем к тому, что дано на подержание. Всем людям дети приносят радость, падишаху же сын принес только скорбь. Он смотрел в лицо ребенку и говорил:

– Увы! Этот плод таит в себе шип, это наслаждение влечет горькое похмелье.

С тобой свиданье не дает мне счастья:

Я знаю, что разлука смерть сулит.

Самый малый из пороков мира

В том, что он для человека – враг.

Можно ли побег надежд лелеять,

Если скоро превратишься в прах?

И падишах решил так: «Моему сыну грозит беда от лап льва по прошествии семи лет. Эти семь лет его жизни – всего лишь несколько оборотов солнца, В эти годы я буду утолять жажду взора в источнике красоты, буду ждать, какой птенец вылупится из яйца его бытия, какую беду породит пламя несчастий».

За краткий миг, пока взлетит и упадет орех,

Раб может цепь разбить, больной – восстать с одра.

Когда мальчику исполнилось семь лет, то есть круги мира семь раз обернулись вокруг центра его жизни, семь лет события мирские записывались в тетрадь смерти, падишаху вздумалось рукой человеческой хитрости стереть начертанное роком и судьёй, иными словами – силой человеческого ума избегнуть божественного предначертания. Он приказал копать на горе глубокую яму на дне ее вырыть пещеру и поместить мальчика вместе с няней в той пещере. Падишах каждую неделю приезжал к колодцу, и для него в ведре любви подымали наверх луноликого отрока. Когда ребенка вытаскивали из ямы, падишах часок предавался отцовской любви на ковре свидания, приговаривая: