Услада душ, или Бахтияр-наме - [30]

Шрифт
Интервал

– Да будет вечен шах! Сегодня не тот день, когда подписывают приговор – да и опоздать с этим делом трудно. Отложи на сегодня казнь, чтобы с тобой не случилось того, что произошло с шахом Бехкардом и шахом Хомаем.

– Расскажи-ка об этом, – приказал падишах.

Глава седьмая

Рассказ о шахе Бехкарде и злоключениях, которые выпали ему на долю из-за превратностей судьбы; о тяготах, которые обрушило на него течение времен

Бахтияр раскрыл уста и сказал:

– Да будет долговечной жизнь падишаха всей земли! Давным-давно жил в этой обители тлена один жестокий падишах, неправедный царь. Он разорял страну насилием, своим бессердечием сжигал души подданных. Звали его Бехкард. Под сенью лазоревого купола небес не был о человека несправедливее Бехкарда. Он накопил несметные сокровища, великие богатства, отбирая крохи сирот и казну богачей. А одного шахзаде, отпрыска царского рода, шахского древа, происходившего из султанов и эмиров, он держал при себе в качестве гуляма. Его злокозненная натура пренебрегала принятыми обычаями, а властный нрав попирал сан самых ученых мужей. И не ведал он, что: «Начало насилия – честь, конец его – гибель», не знал, что: «Справедливость – весы Аллаха для взвешивания деяний людей, и она – лучший припас на пути в иной мир».

И вот в один прекрасный день Бехкард выехал на охоту с гепардами, соколами и кречетами в сопровождении толпы гулямов. Они скакали по степи, игравшей разными красками, словно фазан, стреляли в пустыне куропаток, перепелок, зайцев, газелей. И вот некто Тизхуш пустил стрелу в дичь, но она миновала добычу и срезала ухо падишаху! Провинившегося тут же схватили и связали., Шах приказал:

Отрубите ему голову, чтобы это послужило примером и назиданием для прочих.

Тизхуш заплакал, стал кататься перед шахом по земле, припал в унижении лицом к его стопам и посыпал голову прахом раскаяния.

– Падишах знает, – сказал он, что я совершил это не по своей воле, что это была рука судьбы. Не пятнай из-за моей ничтожной вины свою всеобъемлющую милость, ведь она – опора всех людей. Ведь милость падишаха только тогда и проявляется, если кто-либо совершает проступок. Я, твой раб, совершил невиданное преступление, а ты, властелин, яви неслыханное прощение.

Коль по невежеству я совершил проступок,
Прости меня но милости своей.

Падишаху стало жаль Тизхуша, и он начертал на свитке его вины слово прощения и прикрыл его проступок полой милосердия и потворства.

А у Тизхуша был отец, царь по имени Хомай. Когда сын исчез из страны, он разослал по всему свету людей на его поиски, посадил соглядатаев на всех площадях и в пустынях. Кто бы ни просил у шаха приема, он думал, что это гонец с доброй вестью; кто бы ни приближался к нему торопливо, ему казалось, что это вестник от его дорогого сына. Стоило ему услышать чей-либо плач, как он делился с горестным сердцем сокровенными думами; стоило ему смежить веки, как слезы скорби сверлили сон алмазами воспоминаний.

И вот однажды лазутчик царя Хомая прибыл в столицу Бехкарда и случайно увидел Тизхуша в рядах царских гулямов. Он стоял, сложив руки в знак покорности. Лазутчик улучил момент, передал Тизхушу привет от отца и матери и сказал:

– Уже долгие годы я ищу тебя по всем странам света наконец нашел! Мукам твоих родителей надо найти исцеление, этой беде пора положить предел. Если тебя отпустят за выкуп, я готов уплатить любую цену. Если же согласятся отпустить даром, то возблагодарю господа.

Тизхуш ответил:

– Нападки судьбы можно отвратить ласковым обхождением, а муки и страдания исцеляют предупредительностью. Потерпите, пока я сам в надлежащее время освобожу себя от пут унижения, избавлюсь от этой беды своим умом, ибо одной отвагой и поспешностью не достигнешь цели. Ускоряя события, муж не достигает желаемого.

И вот однажды ночью Тизхуш напоил сердце шербетом намерения и оседлал коня желания седлом бегства от невыносимого. Приняв решение, он положился во всем на творца. Как сказал всевышний: «А кто уповает на Аллаха, то Он достаточен для него». И наконец божественное милосердие вернуло его на родину, в отчий дом, и он осветил радостью глаза отца и матери.

На другой день доложили Бехкарду об исчезновении гуляма и он велел разослать по всем краям верховых, но Тизхуша нигде не обнаружили.

Прошло некоторое время, и как-то раз Бехкард поехал на охоту. Вдруг впереди показалась газель, и Бехкард припустил коня. Газель словно летела, а за ней скакал Бехкард. Наконец газель достигла берега моря и бросилась прямо в воду, вслед за ней прыгнул и Бехкард. Конь шаха пытался выплыть из морской пучины и спастись, но он не смог справиться с бурными волнами, не устоял перед страхом и погиб. Ветер понес конский труп по волнам, а Бехкард ухватился за его ногу, и шаха стало бросать из стороны в сторону. Наконец подул сильный попутный ветер. Бехкард отпустил мертвого коня, и его выбросило на берег. Он осмотрелся и увидел вдали какой-то город, блиставший светом. «Слава Аллаху, – сказал он, – я близко от города и вижу жилье».

Бехкард пустился в путь и скоро прибыл к городским воротам. Было время вечерней молитвы, день был на исходе, солнце уже угодило в клюв ворона заката, и черная ночь сняла покров с лика светил и луны. Бехкард вошел в город, не зная ни пути, ни дома.


Рекомендуем почитать
Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

Эта книга необычна, потому что необычен сам предмет, о котором идет речь. Евнухи! Что мы знаем о них, кроме высказываний, полных недоумения, порой презрения, обычно основанных на незнании или непонимании существа сложного явления. Кто эти люди, как они стали скопцами, какое место они занимали в обществе? В книге речь пойдет о Китае — стране, где институт евнухов существовал много веков. С евнухами были связаны секреты двора, придворные интриги, интимные тайны… Это картины китайской истории, мало известные в самом Китае, и тем более, вне его.


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.