Ускоряющийся - [34]

Нашли. Схлынуло. А «дурная слава» за недостроем уже закрепилась. У обычных людей эта территория ассоциировалась с средоточием зла в виде наркоманов и дебоширов. У жулья и укурков — наоборот, с территорией ментоопасности.

Впрочем, дети всё так же сюда забегали, дабы пройти инициацию: я не побоялся, я крут. И ещё время от времени здесь устраивали тактические игрища поклонники страйкбола.

Когда Дима вспомнил об этом месте, то отмёл как неподходящее: страшное, неудобное. Но всё же решил сходить, посмотреть. И был буквально очарован этим местом!

Да, тут было грязно и страшно, и за любым углом мог ждать подонок с финкой. Да, изрисованные стены в подпалинах, да, совсем неприятный запах. Да, дурная слава. Но до чего же удобное место! Обширная территория, обрамлённая остатками забора, заросла густой высокой травой и кустами. С трёх сторон недострой обрамляет большой парк, а с четвёртой — пустырь, ведущий к реке. То есть кроме тех, кто будет на самой территории, его не заметит и не будет за ним наблюдать, если он захочет тут сделать свой «научный центр».

Дима вошёл в состояние ускорения и осторожно, дабы не влезть в многочисленные зловонные кучки, обошёл недострой по периметру, заглядывая во все норы, будки и остатки контейнеров. Никого. А ведь когда подходил, слышал невнятный крик и звон разбитой бутылки. Значит, он тут не один. А кто и где? И как тут вообще?

От бывшей сторожки остались только столбики по углам, остальное растащили. Во дворе валялись груды мусора и стоял остов сожжённой машины. А на третьем этаже кто-то был. Видна была пацанячья голова, запрокинутая к небу. Хлопец пил из баклаги пиво. Диму он, конечно, даже если бы захотел, не заметил. Но до третьего яруса далеко. Посмотрим, что там на первых двух.

Многочисленные комнаты и комнатушки. В некоторых — остатки лёжек. Матрасы, чёрные круги и копоть от костров, псевдограффити на стенах. Груды кирпичей там-сям. Перегородки и стены в дырах, некоторые дыры расширены до полновесных проёмов. Можно не выходить из подъездов, чтобы перейти в следующий: тут всё такими вот рукотворными каналами соединено. Осколки, обломки, ну, всё как обычно. Внезапно кресло-качалка и плед в нём. Дима не стал подходить и проверять, есть ли кто в кресле: ему просто стало страшно. Ходить по этому запустению, пусть и ускоренно, пусть и с зажатым в руке обрезком толстого арматурного прута, было всё же донельзя сцыкотно. Любой звук тут казался страшным, любая тень — угроза. Дима никогда такие места не любил, даже в детстве старался их избегать. А тут — сам, по собственной воле идёт и заглядывает в каждую комнату! Где может оказаться кто или что угодно. Он сам себе удивлялся.

Поразительно, но тут даже были двери. На некоторых квартирах кто-то когда-то установил рамы на входных проёмах, а на рамы навесил двери! Да, сейчас они все были раздолбанные и пробитые, но всё же! Петли скрипели так же уныло и жутко, как в фильмах ужасов.

На втором ярусе за очередным поворотом Дима нос к носу столкнулся с каким-то барыгой, с очень злым выражением лица смотрящего в коридор, откуда и пришёл айтишник. Более того, этот барыга приготовился бить: в напряжённых руках — такой же, как у Димы, арматурный прут, и эта «дубинка» уже пошла вперёд. Наверное, мужик услышал приближающийся шорох и, не мудрствуя лукаво, тут же решил «встретить» нежданного визитёра. Если бы Дима был в «нормальном» режиме, тут бы ему и конец пришёл. А так — плюхнулся от неожиданности на пятую точку опоры, отполз и обошёл атакующего мужика сбоку. И всё же не удержался (А если бы на моём месте был кто-то другой? Пришиб бы этот подонок, совсем пришиб бы!) и отвесил мужику смачного, с разгона, пенделя. Сломать ничего ему не сломал, но скорости придал изрядной — мужик улетел вперёд на добрых три метра и впилялся в стену коридора. Вот пусть посидит и подумает, что и кто это был.

В одной большой комнате на полу были намалёваны кривые пентаграммы, а стены измазаны бурым. Боже, что тут творилось?

В другой в дверном проёме кто-то подвесил череп коровы. Жуткое местечко.

В третьей на крюке, торчащем из межэтажного перекрытия, ветер всколыхнул обрывки нескольких верёвок. Тут что, привычное место для самоубийц? Вон и крепкий колченогий табурет в углу валяется. Бррр.

С особой осторожностью Дима выходил на третий ярус. Тут были люди, и айтишник не хотел ни с кем столкнуться.

Компания молодёжи явно хулиганской наружности что-то слушали (в ускоренном состоянии не разобрать, что): то ли шансон, то ли рэп, пили пиво из двухлитровых баклаг и дебоширили. Всем им было лет эдак по 18–22, почти ровесники. Несколько пацанов, две девчонки. Впоследствии оказалось, что девчонки три и пацанов на одного больше: одна парочка, едва зайдя за перегородку, занялась сексом.

Здесь, на третьем ярусе, практически не было стен. По периметру, да и то не везде. А так в основном — колонны с торчащими из них выпусками арматуры, выгнанные до четвёртого этажа жесткостные блоки: лестничные марши и лифтовая шахта. Несколько внутренних стен всё же успели выложить кирпичом. Но в основном это было открытое дождю и снегу открытое пространство, обрамлённое внешними стенами с проёмами окон и выходов на будущий балкон. Внутри этого открытого пространства то валялись какие-то ошмётки и обломки, то стояли незнамо как притащенные сюда диваны и кресла, то грудой навалены кирпичи и обломки бетона, то остатки чего-то деревянного и ящики. В общем, помойка, расширенная на большое пространство. Слабо попахивало нечистотами, но несильно: дожди смывали отсюда на нижние этажи всякие непотребства.