Ушелец - [11]

«Когда-нибудь… — думал Скип. — Не знаю. Индия, Египет, половина Китая… огромные пространства… Разве Северная Америка не зашла почти столь же далеко по этой опасной дорожке? И все-таки если кто-то из нас, пусть немногие, наберется сил и приступит к обновлению мира…»

В перепачканном комбинезоне, загорелый, мускулистый Роджер крепко пожал Скипу руку.

— Здорово, дружище! Ты что, к нам? Боюсь, тут не развернешься, как тогда, на празднике урожая. Девочек-то нет… Но и уик-энд в здешнем Хангтауне тоже, знаешь, кое-что. Ну и какой ты там хреновней без меня занимался? Наврешь, небось, с три короба? А кое-что было, да?

Скип усмехнулся. С Роджером он познакомился, будучи еще пятнадцатилетним, неугомонным юношей. На лето он приехал поработать на ферме в Мендочино. Нравы поселенцев показались тогда Скипу чересчур строгими. Это было и впрямь некое утопическое движение, они хотели вернуться к былой независимости и патриархальному укладу старых йоменов, не отказываясь при этом от достижений современной агрономии, всевозможного оборудования, а также достижений энергетики и средств электронной связи. А тот праздник урожая заставил Скипа выложиться на всю катушку. Однако взрослые о нем так и не узнали, поэтому мендочинские колонисты по-прежнему привечали Скипа и давали ему кое-какую работенку.

— Да уж, всякое бывало, — сказал Скип. — А вы тут, похоже, совсем одичали! Что значит, нет девочек? Дикие, дивные женщины хранителей! Где твоя инициатива, Роджер?

— Тут слишком велика конкуренция. В Хангтауне с этим проще. Но должен тебе признаться, здешние ночные гулянья и танцующие у костра девочки тоже ничего себе. Стоит остаться в лагере и полюбоваться.

Скип кивал, вспоминая времена, проведенные в группе «Терра». Хранители, занятые тяжелым трудом по сохранению и восстановлению природного баланса, жили в передвижных домиках. Мужчины отрывались от своих семей на месяцы, а то и на годы. Дети же получали обязательное образование, сидя за дисплеем обучающей системы с обратной связью. Такая кочевая община обрекала себя на самоизоляцию. Можно было усматривать в этом романтику, почти религию, относиться к своей работе как к самой важной на свете, можно было торить свой, истинно народный, естественный путь, но Скипа не оставляло чувство, что весь этот цыганский антураж, совместные церемонии и увеселения, заунывные песни, цветные наряды — все это ничем не вызвано, все необязательно. Может, это просто призыв о помощи?

Но тогда Скип радовался сам себе.

— Вообще-то, Роджер, на этот раз я к вам не на постой, — сказал Скип. — Надо бы потолковать с тобой, когда освободишься.

— Надо так надо. Вечер впереди, жратвы полно. Я напишу записку, можешь бросить вещи у меня в палатке, а можешь и рядом, если нравится. Мои ребята будут в восторге.

Скип постарался никому не мешать, пока в половине шестого не прозвучал гудок. Хранители не возражали против сорокачасовой рабочей недели и были не прочь подработать сверхурочно, тем более что делать в лагере было особенно нечего.

Наконец Скип изложил свой план Роджеру. Сам Роджер не общался напрямую с шефом Киу, но его десятник был к нему вхож. Весь вечер Скип обхаживал десятника, что оказалось не так уж трудно. Этот парень недавно приехал с Аляски, а в тех местах редко встретишь сноба. Пары шуток вполне хватило, чтобы добиться его расположения. Он сразу согласился переговорить с шефом «об одном деле, которое может очень пригодиться».

Совсем не таков был Даниэль Киу, к которому Скип явился в полдень. Подобных посетителей тот перевидал сотни и сотни. Скипа он встретил несколько грубовато:

— Садитесь, мистер Вэйберн. Правда, у меня мало времени.

Скип опустился в складное кресло, напоминавшее ему могучий скелет самого шефа Киу. Дома и на работе тот носил брюки с бахромой, вышитую куртку, красный пояс и красный берет, на шее и на запястьях серебряные украшения. Жена и дочери шефа Киу, то и дело сновавшие туда-сюда, были еще более цветасты. Одна из дочерей так посмотрела на Скипа, что тот подумал, а не остаться ли ему тут подольше. Вокруг, вздымаясь к синему небу, стояли могучие сосны. На фоне терпко пахнувшей, пронизанной солнцем зелени порхали бабочки, свистела какая-то птица, вверх по стволу пробежала белка. Издалека доносился шум машин, который тут был слышен повсюду.

— Значит, я постараюсь убедить вас побыстрее, сэр. Киу молча раскуривал трубку и ждал.

— Я хочу встретиться с президентом Бреверманом, — твердо сказал Скип. — Или, скажем, с комиссаром Учидой. В крайнем случае, с каким-нибудь другим представителем верховной власти.

— Я-то тут при чем? — спросил Киу.

— Помогите попасть к нужным людям, сэр. Видите ли, любой житель этой страны находится не более чем в десяти ступенях от вершины власти. Обычно этих ступеней даже меньше. Вот смотрите. Я знаю своего отца, который знаком с одним из крупных деятелей народной партии в нашем штате, а тот наверняка накоротке с нашим сенатором, а тот, без сомнения, бывает на приеме у президента. Все просто, не так ли?

— Отчего тебе не обратиться к своему отцу? — мрачно спросил Киу, переходя на «ты».

— Можно, конечно, но это лишь в крайнем случае и в конечной стадии. Политики будут избегать встречи со мной, как с маньяком, а уж избавляться от маньяков они умеют — просто естественный отбор.