За вечерними чаепитиями, случалось, дурачился, стараясь развлечь Знаменского. Однажды притащил откуда-то дверную ручку и, приставив к брюкам пониже спины, потребовал немедленного определения: как называется?
— Старший инспектор Томин… с ручкой, — нашелся Знаменский.
— Короче и точнее!
Пал Палыч назвал короче.
— То-то же! — хохотал Томин. — Нечего стесняться русского языка.
Доложившись Скопину, Пал Палыч получил разрешение назначить на фабрике ревизию, а сам с наличным составом горотдела включился в многодневный обыск у Горобца. Никто из здешних не обязан был ему помогать, но помогали на совесть, запуская собственные дела — и служебные и домашние.
Пал Палыч ждал хотя бы звонка от Зины, понимая, впрочем, что так скоро экспертиза результатов не даст, тем более Зина займется ей впервые.
Удивительный она все же человек, удивительный криминалист! Хороших экспертов немало, есть превосходные. Но как обычно бывает? Следователь ставит конкретную задачу — эксперт ее решает (в меру опыта, ума, интуиции). То есть следователь спрашивает, эксперт отвечает.
Зина же всегда в гуще дела, всматривается в него снаружи и изнутри, анализирует, фантазирует — и по своей инициативе выискивает вопросы, ответ на которые развязывает самые тугие порой узлы. И сколько всего держит в голове! А если чего не знает, то мигом найдет, где или у кого узнать.
Надо зарубить себе на носу: не заставлять ее проделывать скучную работу. Раз она Зине скучна, значит, вообще ненужная, пустая. У Зины обостренный нюх на главное в ситуации, в загадке; на особо скрываемое. Не интересно ей было считать нити на квадратном сантиметре, и нечего было томить ее обществом Валетного… Валетный, между прочим, какой-то пугливый и перевоплощенный. Мало бывая сейчас на фабрике, Пал Палыч видел его несколько раз, но тот избегал встречи.
Действительно, после того как Миловидова обрушилась на него с подозрением, будто они с Горобцом прикончили ее Сергея, Валетный не мог преодолеть опаски перед следователем.
Зато с Зуриным он секретничал в эти дни чаще прежнего. И один из разговоров был до того волнующим, что даже Зурина проняло.
— Петр Иваныч, Митька-киномеханик смылся! — налетел Валетный посреди фабричного двора.
— Кто сказал? — приостановился Зурин.
— Я знаю, раз говорю! Еще в пятницу! Понимаете? В четверг Сергей пропал — наутро Митька смылся! Будто бы по телеграмме: бабка при смерти. А кто ту телеграмму читал?
— Ну это еще…
— Не обошлось без него, Петр Иваныч, не обошлось! Недаром Алена на мои слова завелась с пол-оборота!
— Погоди. — Зурин поразмыслил. — Митька да Алена, да Сашка Горобец. Чего выходит?
— Глубокая тайна, Петр Иваныч. Кроссворд!
— Ты, Илья, давай остынь. Помолчи. Я соображу.
Сообразив, Зурин оглянулся и сказал:
— Значит, так. Если практически — нам с тобой один шут, кто кого. Наша забота другая.
— А я бы на нее звоночек в милицию, — мстительно предложил Валетный. — Чужим тонким голосом.
— Чтоб те язык откусить! Зацепят Алену — первые без порток дойдем!
— Ладно, молчу. Но в принципе если бабам такое спускать…
— Зачем спускать? Дурья ты башка. Под этот козырь мы из нее душу вытрясем!
(К чести Томина заметим, что отъезд Митьки давно не был для него новостью. Особого значения Томин этому событию не придал, но все же выяснил, что бабушка киномеханика еле дышит, и он, естественно, останется до похорон и поминок.)
Приехала жена Горобца: курносенькая, щупленькая, робкая, с детски-бесхитростными повадками. И, сидя на краешке стула перед Знаменским, изумленным, трепетным полушепотом свела на нет добрую половину дурных отзывов о муже.
Сам Горобец упрямо дергал кадыком и топтался практически на прежних показаниях. Новых улик против него Знаменский не находил, напротив, выныривали некие детали, делавшие всю историю жестокой вражды и мести какой-то невразумительной.
Словом, версия поползла.
— А была нудная провинциальная история, — подначивал Томин. — Он, она и оно воровали сукно. И кто-то не вернулся вовремя домой…
Вдруг без предупреждения, никем так скоро не ожидаемая, вернулась Кибрит. Мужчины засуетились, пытаясь придать столу более цивилизованный вид (садились ужинать). Она сказала нетерпеливо:
— Бросьте, неважно. Все это потом.
Скинула туфли, взяла бутерброд с котлетой, чашку чаю и потребовала новостей.
Доклад Знаменского был короток:
— Каждую щель в доме Горобца, каждое полено, все сараи, колодец и остальное — все обследовали. Может быть место кровавого убийства без следов крови?
— Риторический вопрос.
— Значит, Зиночка, если оно произошло, то не у Горобца, это во-первых. И, во-вторых, я засомневался, что он причастен к воровству. А если разоблачений Миловидова он не боялся, то прежний мотив убийства отпадает.
— Отлично, — усмехнулась Зиночка.
— Иронизируем, — упрекнул Томин. — А что ты-то привезла? Ведь не экспертизу же?
— Нет, но кровь по методике мультгрупп обещали проверить. А привезла я вам Мишу и Машу, — Кибрит достала из сумки и вручила друзьям по кукле.
— Рост — сорок сантиметров, телосложения хилого, особые приметы — идиотская улыбка, — прокомментировал Томин, вертя в руках Мишу. — Это подарок?
