Ущербная луна - [34]

— Хочешь, докажу? Сегодня вечером возьму тебя с собой. Я знаю болото как свои пять пальцев. Если бы там завелся кто-то чужой, я бы заметил.

Если, конечно, Адам ничего не скрывал — а такая мыслишка у меня мелькала. Возможно, не стоит беспечно идти с ним на ночную экскурсию по болоту. Обо мне могут больше никогда и не услышать.

«Берегись», — сказал Саймон. Кого или чего?

Лу-гару? Собственных чувств? Или Адама?

А какой у меня имелся выбор? Если я намеревалась исполнить клятву, без помощи не обойтись. А из помощников в моем распоряжении был только мужчина, с которым я почувствовала себя живой впервые с тех пор, как весь мой мир рухнул.

Жизнь — та еще стерва.

Я моргнула, когда меня осенила еще одна мысль. Настолько пугающая, что стало дурно. Выругавшись, я плюхнулась на кровать.

— Я в этом полный профан.

Секс подразумевал ответственность. Предохранение. Целомудренный образ жизни уберегал меня от болезней. К тому же, будучи не только вдовой, но и дурой, я не пользовалась противозачаточными средствами.

Кровать прогнулась, когда Адам сел рядом со мной. Его бедро коснулось моего, но больше он до меня не дотрагивался, за что я была ему признательна. Когда Адам меня касался, я не могла мыслить ясно.

— По-моему, ты в этом деле мастер.

— Что? — Мой разум не очень-то поспевал за ходом разговора.

— Ты сказала, что полный профан в этом деле, но это не так.

Я не смогла сдержать улыбку.

— Спасибо. Однако я имела в виду разные важные мелочи. — Его недоуменный взгляд побудил меня продолжить: — Предохранение. Мы ничего не использовали.

По его лицу расплылось понимание. Я ожидала, что он ужаснется, запаникует, убежит, но этого не случилось.

— Тебе не о чем беспокоиться.

— А по-моему, есть о чем.

— Хочешь спросить, много ли у меня было женщин?

Я пожала плечами — мой язвительный эквивалент фразы: «Да, черт побери!»

— Некогда я трахался как кролик, как говаривал мой отец.

— Как… лестно.

— Он тоже так считал.

Сейчас бы расспросить его об отце. С другой стороны, так ли уж важно, как, когда и от чего умер Рюэлль-старший?

— Я искал любовь. Как поется в той песне? Не там, где надо.

Адам погрустнел, и мне захотелось к нему прикоснуться, однако я знала, к чему это приведет.

— Те времена миновали, — прошептал он. — Любовь не для меня.

— Почему?

Адам вгляделся в мое лицо.

— Ты не ищешь любви. И мы оба это знаем.

Он был прав. Я опустила голову.

— Я хочу тебя. Не должен, но ничего не могу с собой поделать. Я вижу эти рыжие волосы. — Он взял прядку и потер ее между пальцами. — Вдыхаю запах твоей кожи, смотрю в прелестные зеленые глаза и теряю голову.

У меня желанное тело. Для меня это было внове и вроде как нравилось.

— После увольнения из армии у меня никого не было.

— Никого?

Верилось с трудом.

— Никого, — повторил Адам. — А в армии нас регулярно проверяли на все. Я вышел оттуда чистым, cher, и чист до сих пор. Верно?

Он выгнул бровь, и мое лицо запылало. Я никогда не вела подобных разговоров. Хотя, если уж я намеревалась прожить всю оставшуюся жизнь одна, прибегая к случайному сексу для снятия напряжения, надо бы к ним привыкнуть.

— У меня не было никого, кроме Саймона.

Невысказанные слова «до тебя» повисли в воздухе.

Адам снова коснулся моих волос.

— Почему?

— Саймон был для меня всем. Когда он умер… — У меня перехватило горло.

— Частичка тебя умерла вместе с ним, — закончил Адам.

Я не потрудилась ответить. Просто не могла.

— Быть одинокой — противоестественно.

Я прокашлялась.

— Я в норме.

— Само собой. Ты полюбишь снова.

— Нет, — отрезала я.

— Нет?

— Я больше не хочу чувствовать то, что чувствовала, когда он умер.

— То есть никаких чувств?

— Я использовала свой шанс. Им был Саймон.

— По-твоему, нельзя полюбить дважды за одну жизнь?

Я подняла голову и, глядя Адаму прямо в глаза, сказала:

— Нет.

Он разглядывал меня некоторое время, желая удостовериться, что я не шучу. Должно быть, что-то во мне его убедило, потому что он резко кивнул, как если бы мы скрепили сделку. Пожалуй, так оно и было.

— Ты ведешь себя подобно волкам, — прошептал Адам. — Они сходятся на всю жизнь. Если один умирает, другой навсегда остается один.

— Откуда ты так много знаешь о волках?

— Общеизвестный факт, разве нет?

Я подозрительно на него уставилась, сама не знаю почему. Адам был прав. То, что волки сходятся на всю жизнь, — общеизвестный факт.

— Не важно, — пробормотала я, осененная еще одной "радостной" мыслью. — Нам есть о чем беспокоиться помимо ЗППП.

Мне только ребенка не хватало. Я едва могла позаботиться о себе. Я оглядела скудно обставленную спальню. У Адама дела обстояли не лучше.

Сказать по правде, я не бредила детьми. Не хотела быть матерью. Может, из-за этого я считалась ошибкой природы, но таковы были мои убеждения.

Я была единственным ребенком в семье. Игры с другими детьми меня не забавляли. За неимением братьев и сестер, племянников и племянниц, мне не приходилось ни с кем нянчиться, да меня к этому и не тянуло. И вообще, дети меня нервировали.

Мы с Саймоном решили, что нам никто не нужен, кроме друг друга. Мы намеревались, пока есть силы, колесить по свету, спать в палатках, а после уйти на покой. Кроме того, раз уж я не собиралась рожать ребенка от Саймона, то уж тем более не собиралась рожать его от кого-либо еще.