Ущелье дьявола - [7]
Старуха ушла. Молодые люди позавтракали, оделись и вышли в сад.
— Погуляем до обеда, — сказал Самуил.
— Нет, я устал, — сказал Юлиус.
И он сел на скамейку в тени жимолости.
— Устал! — сказал Самуил. — Да ведь ты сейчас только встал с постели. Но вслед за тем он разразился хохотом.
— Ах да, я понимаю! На этой скамейке сидела Христина. Ах, бедняга Юлиус! Ты уже готов!
Явно недовольный и расстроенный Юлиус встал со скамьи.
— В самом деле, давай ходить. Успеем еще насидеться. Посмотрим сад.
И он принялся рассуждать о цветах, об аллеях, словно спеша отвести разговор от предмета, на который его направил Самуил, т. е. от скамейки и от дочери пастора. Он не знал почему, но имя Христины в насмешливых устах Самуила начинало действовать на него неприятно.
Они ходили целый час. В конце сада был виноградник. Но в это время года он тоже был не более, чем сад. Яблони и персики представляли собой пока еще только громадные букеты белых и розовых цветов.
— О чем ты думаешь? — внезапно спросил Самуил Юлиуса, который впал в задумчивость и не говорил ни слова.
Мы не осмелимся утверждать, что Юлиус был вполне искренен, но он ответил:
— Я думаю об отце.
— Об отце! По какому же случаю задумался ты об этом знаменитом ученом, скажи, пожалуйста?
— Эх!.. Да думаю о том, что завтра в этот самый час у него, пожалуй, уже не будет сына.
— Ну, милый человек, не будем заранее писать завещания, — сказал Самуил. — Завтра ведь и мне предстоят те же опасности, что и тебе. Завтра об этом мы и подумаем.
— Будь спокоен, — сказал Юлиус, — моя воля и мое мужество не ослабнут перед лицом опасности.
— Я в этом и не сомневаюсь, Юлиус. Но если так, оставь ты свой угрюмый вид. Вон я вижу, идут пастор с дочкой. Эге, я вижу с ними к тебе вернулась и улыбка. Значит, она тоже вместе с ними ходила в церковь.
— Экий ты злой, — сказал Юлиус.
Пастор и Христина вернулись домой. Христина пршила прямо в дом, а пастор поспешил к своим гостям.
Глава четвертая Пять часов пролетели как пять минут
У пастора Шрейбера было строгое и честное лицо немецкого священника, который исполняет сам все то, о чем проповедует. Это был человек лет сорока пяти, следовательно, еще не старый. На лице его лежал отпечаток меланхолической и серьезной доброты. Серьезность порождала его профессия, а меланхолия явилась вследствие утраты им жены и дочери. Он, видимо, был неутешен, и в душе его происходила непрерывная борьба между мраком человеческой скорби и светом христианского упования.
Он поздоровался с молодыми людьми, осведомился, хорошо ли они выспались и поблагодарил за то, что зашли к нему.
Минуту спустя колокол прозвонил к обеду.
— Пойдем к моей дочери, — сказал пастор. — Идите за мной.
— Он не спрашивает, как нас зовут, — тихо прошептал Самуил, — так не стоит и называть себя. Твое имя может показаться слишком блестящим по сравнению со скромным званием девочки, а мое прозвучит как-то по-еврейски в ушах набожного добряка.
— Хорошо, — сказал Юлиус. — Представимся принцами инкогнито.
Они вошли в столовую, где уже была Христина с племянником. Она грациозно и робко поклонилась молодым людям.
Сели за четырехугольный стол, уставленный хотя простыми, но обильными яствами. Пастор поместился между гостями, напротив него села Христина, а между ней и Юлиусом — ребенок. В начале обеда разговор как-то не клеился. Юлиус, смущенный присутствием девушки, молчал. Она, казалось, сосредоточила все свое внимание на маленьком Лотарио, за которым ухаживала с материнской нежностью, а он называл ее сестрой. Разговор поддерживали только пастор и Самуил. Пастор был доволен, что у него в гостях студенты.
— Я сам был «студиозусом» — заметил он. — В то время студенческая жизнь была веселая.
— Теперь она несколько грустнее, — сказал Самуил, посмотрев на Юлиуса.
— Ах! — продолжал пастор. — То была лучшая пора моей жизни. Впоследствии я довольно дорого заплатил за это счастье. Тогда я верил в жизнь, а теперь наоборот. Разумеется, я говорю все это не для того, чтобы разочаровывать вас, мои молодые гости. Видите, я говорю это почти весело. И во всяком случае, я желаю прожить еще до того времени, пока увижу Христину счастливой в доме ее предков.
— Отец! — перебила Христина тоном нежного упрека.
— Ты права, моя златокудрая мудрость, — сказал пастор, — переменим лучше разговор… Знаешь ли ты, что по милости божьей ураган, разразившийся сегодня ночью, пощадил почти все мои дорогие растения?
— Вы ботаник, сударь? — спросил Самуил.
— Да, немного занимался этой наукой, — сказал пастор с оттенком гордости. — Вы, вероятно, сами ботаник?
— И я занимаюсь иногда, в свободное время, — ответил небрежно молодой человек.
Потом, дав хозяину время изложить свои научные сведения, Самуил вдруг обнаружил глубокие и серьезные познания, так что поразил достойного пастыря своими оригинальными взглядами и мыслями. В конце концов, все тем же вежливым, холодным и слегка насмешливым тоном, словно не замечая того, что делает, он совершенно сбил с толку превосходством своих познаний поверхностно образованного и несколько отсталого пастора.
Между тем, Юлиус и Христина, молчавшие до сих пор и только украдкой наблюдавшие друг за другом, начали мало-помалу сближаться.
Роман французского классика Александра Дюма-отца «Королева Марго» открывает знаменитую трилогию об эпохе Генриха III и Генриха IV Наваррского, которую продолжают «Графиня де Монсоро» и «Сорок пять». События романа приходятся на период религиозных войн между католиками и гугенотами. Первые шаги к трону молодого принца Генриха Наваррского, противостояние его юной супруги Марго, женщины со своеобразным характером и удивительной судьбой, и коварной интриганки – французской королевы Екатерины Медичи, придворная жизнь с ее заговорами и тайнами, кровавые события Варфоломеевской ночи – вот что составляет канву этой увлекательной книги.
В романе знаменитого французского писателя Александра Дюма «Две Дианы» присутствуют все компоненты, способные привлечь к нему внимание читателя. Здесь есть зловещие тайны и невинная героиня – жертва коварных интриг, есть дуэт злодеев – Диана де Пуатье и коннетабль Монморанси, есть, наконец, благородный герцог де Гиз. А красочно воссозданная историческая канва, на фоне которой происходит действие романа, добавляет к его достоинствам новые грани.
Роман Дюма «Робин Гуд» — это детище его фантазии, порожденное английскими народными балладами, а не историческими сочинениями. Робин Гуд — персонаж легенды, а не истории.
Сюжет «Графа Монте-Кристо» был почерпнут Александром Дюма из архивов парижской полиции. Подлинная жизнь Франсуа Пико под пером блестящего мастера историко-приключенческого жанра превратилась в захватывающую историю об Эдмоне Дантесе, узнике замка Иф. Совершив дерзкий побег, он возвращается в родной город, чтобы свершить правосудие – отомстить тем, кто разрушил его жизнь.Толстый роман, не отпускающий до последней страницы, «Граф Монте-Кристо» – классика, которую действительно перечитывают.
Роман является завершающей частью трилогии, в которой рисуется история борьбы Генриха Наваррского за французский престол.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.