Ущелье дьявола - [3]

Дорогу пересекала зияющая бездна. Молния остановилась на верхних частях ее стен, не пошла вглубь. Молодые люди не могли сделать заключения о ее глубине.

— Вот так ямочка! — сказал Самуил, понуждая коня приблизиться к бездне.

— Берегись! — крикнул Юлиус.

— Мне непременно хочется взглянуть на это поближе, — сказал Самуил.

Сойдя с коня, он бросил поводья Юлиусу, подошел к самому краю бездны и наклонился, заглядывая в нее. Но так как в темноте ничего нельзя было рассмотреть, он толкнул кусок гранита, который покатился вниз. Он прислушивался, но ничего не слышал.

— Должно быть, камень упал на что-нибудь мягкое, — сказал он, — потому что не было слышно ни малейшего звука. Едва произнес он эти слова, как из мрачной глубины послышался глухой всплеск воды.

— О, пропасть очень глубока, — сказал Самуил. — Как бы узнать теперь, что это за яма и как она называется?

— Ущелье дьявола! — ответил с другой стороны бездны чей-то громкий и ясный голос.

— Кто это мне ответил? — вскричал Самуил с удивлением, почти даже со страхом. — Я никого не вижу.

Снова вспыхнула молния, и на противоположной стороне пропасти перед молодыми людьми предстало странное видение.

Глава вторая Видение

Перед ними стояла молодая девушка с распущенными волосами, с голыми ногами и руками, с черной накидкой на голове, которую раздуло ветром так, что она образовала круглую шапку, и в короткой красной юбке, цвет которой казался еще ярче при свете молнии, — существо, исполненное странной и дикой красоты, и рядом с ней какое-то рогатое животное, которое она вела на веревке.

Таково было видение, представившееся двум молодым людям по ту сторону пропасти.

Но молния потухла, а с ней исчезло видение.

— Ты видел, Самуил? — спросил Юлиус нерешительным тоном.

— Конечно, черт побери! Видел и слышал!

— А знаешь, если бы образованному человеку было позволительно верить в колдуний, мы смело могли бы решить, что перед нами одна из таких особ.

— Да, наверное, так оно и есть! — вскричал Самуил. — Ты видел ее? Чего ей не хватает, чтобы быть колдуньей? Даже козел при ней! Как бы то ни было, а ведь ведьмочка не дурна. Эй, милочка! — крикнул он.

И стал прислушиваться с видом человека, столкнувшего камень в бездну. Но на этот раз никакого ответа не последовало.

— Клянусь чертовой пропастью! — воскликнул Самуил. — Я не дам себя провести!

Он схватил повод, вскочил на коня, и, не слушая предостережений Юлиуса, обскакал галопом вокруг пропасти. В одну минуту он был на том самом месте, где явилось видение. Но как он ни искал, он ничего там не нашел, ни девушки, ни животного, ни ведьмы, ни козлища.

Самуил был не такой человек, чтобы этим удовлетвориться. Он заглянул с пропасть, обшарил кусты и заросли, разглядывая все и всюду, кидался взад и вперед. Юлиус умолял его бросить эти бесполезные поиски, и Самуил, наконец, внял ему и вернулся недовольный и угрюмый. Он обладал одним из тех упрямых нравов, которые всегда идут до конца, до самой глубины, до дна всех вещей, у которых сомнение вызывает не раздумье, а раздражение.

Они снова двинулись в путь.

Молнии помогали им распознать дорогу и минутами освещали перед ними чудные картины. Бывали мгновения, когда леса на вершинах гор и в глубине долины обдавались пурпурным светом, в то время как река внизу, у их ног, приобретала мертвенный стальной цвет.

Юлиус добрую четверть часа ехал молча, и Самуил один разражался выходками против постепенно замиравшей грозы. Вдруг Юлиус остановил коня и крикнул:

— Ага!.. Вот это нам на руку!

И он указал Самуилу на развалины замка, возвышавшиеся вправо от них.

— Развалины? — сказал Самуил.

— Ну да. Там найдется какой-нибудь уголок, где можно будет приютиться. Переждем грозу или, по крайней мере, хоть дождь.

— Да!.. И в это время одежда высохнет у нас на теле, и мы схватим доброе воспаление легких, оставаясь долгое время мокрыми и без движения… Ну да что же делать. Давай взглянем, что это за развалины.

Сделав несколько шагов, они добрались до развалин, только войти внутрь их было не так легко. Замок был покинут людьми, но после них на него совершили нашествие растения. Вход был закупорен представителями той флоры, которая особенно любит ютиться по развалинам, по обвалившимся стенам. Самуил заставил коня продраться сквозь эту заросль, усиливая уколы шипов и колючек ударами шпор.

Юлиус следовал за ним, и друзья очутились во внутренности замка, если только эти слова — замок и внутренность — можно было приложить к развалинам, со всех сторон раскрытым.

— Ты хочешь, чтобы мы укрылись здесь от непогоды? — сказал Самуил, подняв голову. — Но ведь для этого нужен же какой-нибудь потолок или кровля? Тут же, к несчастью, нет ни того, ни другого.

И в самом деле, от этого замка, когда-то, быть может, могущественного и славного, время оставило только жалкий скелет. Из четырех стен осталось только три, да и те были разрушены, а на месте окон в них образовались громадные бреши. Четвертая же стена разрушилась до основания. Кони спотыкались на каждом шагу. Корни и стволы кустарников приподняли и исковеркали пол из плит. Всевозможные ночные птицы вихрем кружились в этой открытой зале, в которой отдавалось каждое дуновение урагана и каждое рокотание грома. Птицы отвечали на это своими ужасными криками. Самуил рассматривал всю эту картину с каким-то особенным, ему одному свойственным вниманием.